Вечный зов (Том 1)

Обратно они шли молча. За Шантарой где-то розовела еще узенькая полоска неба, но быстро таяла, гасла, как догорающая спичка. Над головой мигали, покачиваясь, белые крупные хлопья звезд.

Они дошли до дома и остановились под плетнем. Надо было прощаться, но Семен не знал, как это сделать,

- Я думала, ты умрешь в клубе со страха, - сказала Вера.

Это Семена разозлило.

- Я? Я? - Он схватил ее за плечо. Она сразу подалась, прижалась к нему. Чувствуя коленями ее мягкие ноги, он ткнулся губами в ее щеку.

"Вот и все... А дальше что?" - застучало у него в голове. Он стоял, не отпуская Веру, и она не собиралась освобождаться.

Он не раз слышал рассказы деревенских парней, как они смело и решительно обращаются с девками, и решил, что теперь, видимо, надо взять Веру за грудь. Он это и сделал, ощутив, как часто и сильно колотится под ладонью ее сердце.

- Ну-у, а это, Семушка, еще рано, - спокойно произнесла она, сняла его руку. И то, что она сказала это ровным, хозяйским каким-то голосом и что не откинула его руку, а просто взяла и сняла ее тихонько, обидело, оскорбило Семена, чем-то замарало вроде. - А ты не такой уж и стыдливый, - промолвила она, прислонясь к плетню. - Правда, когда темно. - И хохотнула. - Пойдем походим маленько?

Не дожидаясь согласия, взяла его за руку, потянула.

Неприятное чувство к Вере быстро прошло, ему снова захотелось обнять ее. Но он боялся спугнуть в себе состояние покоя и тихой радости, вдруг охвативших его. И ему казалось, что Вера испытывает то же самое.

- Что ты собираешься делать после школы-то? - спросила она.

- Не знаю. В армию ведь скоро. А пока отец советует в МТС податься. На курсы трактористов.

- А что? Неплохо. Тракторист в деревне - первый человек. А мне вот никто ничего не присоветует. Счетоводом, может, куда пойду. Или секретарем-машинисткой. А целоваться, Сема, вот так надо... - И она взяла Семена за голову, крепко поцеловала.

Семену опять стало неприятно, он почти оттолкнул ее.

- Сема, да ты что?!

- Ничего... Где так целоваться-то научилась?

- А, вон что! - В темноте глаза ее блеснули пронзительно и ярко. Потом уткнула голову ему в грудь. - Ах, Семушка, Семушка... Ну, я какая-то... Вижу все поглубже, чем ты. Но ты ничего такого не думай. Я - честная. Я берегу себя для кого-то. Вот для тебя, может. Ты... ты любишь, что ли, меня?

- Не знаю я...

- И я не знаю, - произнесла она. - Видишь, я ведь сама к тебе... на тебя повесилась. Это я все понимаю. Нехорошо, может. Но ты мне нравишься. А люблю ли - не знаю.

Такая откровенность Семену понравилась...

И вот они встречаются уже два года. От призыва в армию Семен получил отсрочку, потому что в Шантарской МТС не хватало механизаторов.

- Может, и вовсе не возьмут, - радовалась Вера.

Однажды (было это в прошлом году, в звездную августовскую ночь), когда они нацеловались до боли в губах, Вера вдруг вырвалась, отбежала и, присев на землю, заплакала.

- Не прикасайся ко мне! - закричала она, когда Семен подошел. Успокоившись, сказала задумчиво:

- Знаешь, Сем... Я будто бы люблю тебя. А ты?

- И я вроде тоже... Тянет меня к тебе.

Она вскинула искрящиеся в жидком лунном свете глаза и опустила их.

- Ну, тянет - это еще не любовь. Твоего отца и мою мать тоже тянет... - Но умолкла на полуслове, испугавшись.

- Как - тянет? Куда - тянет?

- Никуда. Так я... - быстро проговорила она. - Ох, Семка ты, Семка! Пропаду я с тобой! - И побежала в степь.

В ту ночь они убрели далеко за Шантару, до рассвета лежали на забытой, почерневшей от дождей копне сена, смотрели, как чертят небо густо падающие звезды.

- Почему же ты пропадешь со мной? - спросил Семен.

- Ты, Сема, честный парень, не добиваешься, чего до свадьбы не положено, заговорила Вера, помолчав. - Это хорошо, я с тобой без опаски. А с другой стороны, может, и плохо.

- Непонятно...

- Плохо, если вообще ты в жизни так будешь жить. Жизнь легкая тому, кто не раздумывая берет, что ему надо. Хватает цепко...

Заложив руки под голову, Семен глядел на блеклое ночное небо, усеянное в беспорядке звездами, думая о ее словах. Где-то с краю небо уже набухало синью, звезды там мигали торопливее и беспокойнее, а потом беззвучно гасли, тонули в этой сини.

- Вот мой отец - рохля. Ему и в жизни ничего не дается. Кроме пьянства. А твой отец не такой, не-ет, я вижу...

- Что ж ты видишь?

- А всё, всё... Он умный жить. Он развернется еще. А вот ты? - Вера склонилась над Семеном. И он ощутимо почувствовал, как ее глаза шарят по его лицу, как ее черные, невидимые в темноте зрачки неприятно оплетают лоб, щеки, губы словно паутиной. - А вот ты - такой же, как твой отец, а? Семушка, родимый, помоги же мне понять! То кажешься ты мне - такой, то чудится - нет, не такой... а больше на моего отца похожий...

Семен порывисто приподнялся, провел ладонью по лицу, точно оно и впрямь было облеплено паутиной.

- Фу-ты!.. Такой, не такой... Что с того? Тебе-то что?

- А как же, Сема?! Я - женщина, баба. Мне замуж за кого-то выходить. У девки до замужества - одно богатство. Отдать его надо не зря, не попусту, не кому попало. А то после-то кто меня возьмет? Кому объедки чужие нужны?