Вечный зов (Том 1)

Кружилин вспомнил этот короткий эпизод, подъезжая к стройке, с теплотой подумал о Хохлове, об этом Федотове, которого он потом никогда больше не встречал.

Подъехав, он увидел, что все станки, составленные аккуратными рядами, тщательно укрыты брезентом. И снова подумал о Федотове: "Молодец мужик!.."

Поликарп Матвеевич остановил мерина, кинул ему клок сена, опустил чересседельник.

- Эй, гражданин! - услышал он голос и увидел человека в телогрейке, опоясанного широким ремнем. На ремне болталась револьверная кобура. - Нельзя тут останавливаться. Не видишь - заводское имущество. Отъезжай.

Когда решили сгружать здесь станки и механизмы, хотели и этот участок огородить проволочным забором. Но потом рассудили, что проще поставить охрану.

- Я секретарь райкома партии Кружилин. Где Хохлов?

- А-а, - протянул человек в телогрейке. - А бес его знает. Он тут везде.

И, видя, что Кружилин пошел, кинулся за ним:

- Извиняйте, товарищ секретарь, спросить хотел... Как же зимовать-то нам? - и кивнул на три длинных ряда палаток. - Ночами уж холодновато. Детишки кашлять зачали.

- Зимовать? - Кружилин остановился. - Перезимуем. С завтрашнего дня жилье строить начнем.

- Как строить? - опешил охранник. - Чего мы успеем настроить, когда через месяц зима ляжет?

- Успеем, - тяжело усмехнулся Кружилин.

Да, жилье, жилье... Голова пухла от дум: как быть с жильем? Семей пятьсот заводских, выбрав самых многодетных, еще с горем пополам расселили, отправив кое-кого из ранее прибывших беженцев в колхозы. Но тысяча семей - свыше трех тысяч человек - со дня приезда жили в палатках.

Конечно, можно было административной властью еще многих эвакуированных переселить в колхозы и совхозы. Но этому воспротивился Хохлов.

- А завод?! Разве мы его восстановим силами одних наших рабочих к ноябрю? С нас же тогда головы снимут. - И тряс листками с подсчетами. - Вот одной земли надо вынуть тысячи и тысячи кубометров.

И тут же напирал:

- Расселяйте людей! Не поверю, что в таком большом селе нельзя еще расселить три тысячи человек. Я сам, сам пойду по домам, я проверю...

И ходил однажды ночью вместе с представителями милиции, райисполкома, проверял. Наутро в райком зашел мрачный.

- Да, - буркнул он на немой вопрос Кружилина, - все дома забиты, на полу люди вповалку спят. Какая-то бабка ухватом нас вытолкала. "Свезите, говорит, лучше уж живой меня на кладбище, мое место на печи освободится..." Но все равно рабочих расселять надо! - помолчав, заключил он.

- Пустим завод - жильем займемся. Будем строить что побыстрее - бараки. А сейчас ни леса, ни времени, ни людей на это дело - ничего нет.

Но расселять людей было некуда.

Кружилин прошел мимо палаток. Кое-где дымились еще костерки, на которых утром готовили завтрак. Меж палаток бегали ребятишки, громко перекликались, хохотали. Поликарп Матвеевич понял, что они играют в прятки. Прятаться было где.

Хохлова он нашел возле будущей подстанции. Вчера тут заканчивали рыть котлован, а за ночь уложили фундамент и начали класть стены. Они возвышались уже на полметра от земли.

Хохлов, перемазанный в глине, обросший, но по-прежнему живой и веселый, наседал на мужчину в забрызганном раствором комбинезоне:

- Ты мне сегодня в полночь что обещал, а? Я тебя спрашиваю! Сколько обещал к утру кубометров кладки сделать? А сколько сделали? Или кирпича не было? Раствора?

- Все было...

- Все было! Я лично следил, чтоб было! Так что же вы это, а?

- Измотались люди. На ходу засыпают.

- На ходу! Ты мне это брось - на ходу! - И вдруг сбавил тон, заговорил как-то жалобно и просяще: - Ты, Петрович, уж не подведи меня, а? Через неделю коробку подстанции надо выложить. Слышь, Петрович? Сегодня вот директор приезжает. Ну что я ему скажу? Как в глаза мы ему глядеть будем?

- Да мы что, мы понимаем, - простуженно говорил Петрович. - Мы, я думаю, сделаем.

- Сделай, сделай, дорогой. Мы никак не можем не сделать. Понимаешь, не можем... А-а, Поликарп Матвеевич! - увидел он Кружилина. - Доброе утро. Спалось, не спалось? Э-э, по глазам вижу - заседали всю ночь.

У Хохлова глаза были красные, воспаленные.

- Сам-то ты спал?

- Ну, как барсук... Пойдем вон туда, за штабель кирпичей. Покурим, что ли, в затишке.

Они присели за кирпичной стенкой. Перед их глазами была почти вся стройка. Солнце уже жидковатыми, разбавленными лучами обливало груды развороченной земли, отсвечивало в стеклах крутящихся кабин экскаваторов, холодными молниями поблескивало на отполированных лопатах землекопов. Землекопы состояли в основном из женщин. Молодые, пожилые, совсем старые - все махали лопатами, расчищая площадки для будущих заводских корпусов. Некоторые корпуса уже обозначились приподнявшимися на метр-полтора от земли желто-красными коробками. Женщины возили на тачках, подтаскивали на носилках кирпич, песок, цемент, известь, женщины же разводили в деревянных ящиках раствор, накладывали тяжелую, словно свинец, вязкую массу в окорята, носили каменщикам. Всюду женщины, женщины выполняли изнуряющую работу.