Вечный зов (Том 2)

- У меня, Вахромейчик, кое-что есть! - воскликнула Капитолина, тряхнула кудряшками, полезла за кровать и вытащила водочную бутылку, заткнутую деревяшкой. - Вот!

Бутылка была неполной, водки в ней было чуть побольше половины, Капитолина все это разлила на четыре части в граненые стаканы. Семен давно не видел домашней посуды, и при виде обыкновенных стаканов у него в груди что-то пролилось теплое, будто он водку эту уже выпил. А "Вахромейкина благодетельница", как он с неприязнью назвал про себя Капитолину, глянула на Зойку, все такую же смущенную и багровую, отлила из своего и ее стаканов в какую-то чашку.

- Это Ольке, - сказала она, извинительно глядя на Вахромеева. - Ну, мальчики, выпьем, потом потанцуем. У меня, Семен, патефон есть, вон он, и две пластинки. Потом в кино пойдем.

- Кому, кому... это? - кивнул Семен на чашку, куда Капитолина отлила водки.

- Ольке, говорю, связной нашей. Ну, Вахромейчик, сладенький мой...

- Какой связной? Погодите, - попросил Семен.

Вахромеев хитро подмигнул, выплеснул в широкий рот водку, взял с полки патефон. И, накручивая пружину, сказал:

- А той самой, с которой ты в траншее любезничал. Она в ихнем партизанском отряде разведчицей и связной была...

- Вы... партизанили?! - повернулся Семен почему-то к Зойке, еще более от этого смутившейся.

- Ну да, - сказала она, опуская глаза. - Вон с Капитолиной мы вместе...

- Господи, ну что это вы, будто младенцы какие? - закричала Капитолина, раскрасневшаяся от глотка водки. - Ты, Зойка, немцев, как траву, косила из автомата, а тут...

- А тут что-то мне страшно, - тихо и беспомощно сказала Зойка.

- А ну-ка, живо плясать!

Зойка несмело взглянула на Семена. Замученная пластинка хрипела. Семен, тоже волнуясь теперь, шагнул к девушке, положил руку ей на спину и тотчас почувствовал, как она вздрогнула.

Танцуя, он видел красную, заветренную щеку Зойки, чувствовал, как эта щека и открытая упрямая шея пышут жаром. Надо же, что он подумал о них, об этой Зойке и Капитолине, а они... - мучился он, краем глаза, стыдясь, наблюдал за Капитолиной: плотно прижавшись к Вахромееву, она водила его вокруг стола, на котором стояли пустая бутылка, четыре граненых стакана и чашка.

- А вы ее пожалейте, ладно? - услышал вдруг Семен.

- Кого?

- А Ольку. Она хорошая, и ей ничего не надо... Она сейчас придет, мы ей сказали.

Семен невольно остановился. Он заметил, что Капитолина, все прижимаясь к Вахромееву, повернула к ним с Зойкой голову, и в ту же секунду Зойка требовательно сжала ему плечо, и он, подчиняясь, стал танцевать дальше.

- Олька все спрашивала об вас у Вахромеева, - зашептала ему в ухо Зойка. А он нам рассказал, что она об вас спрашивала. Ну вот, мы с Капитолиной и попросили Вахромеева, чтоб он привел вас... Это ничего, да?

- Да что же... - проговорил Семен. - Только ведь что же я могу ей... У меня жена и дочь.

- Ой, ну до чего же бывают непонятливые болваны! - прошипела она ему в ухо, и Семен опять остановился. - Ну что вы столбом встали? Танцуйте.

Вот тебе и Зойка! Теперь он верил, что эта девица могла резать немцев из автомата, как траву косой.

Он теперь все время ждал, когда она придет, эта Олька с неживыми, потухшими глазами, как-то отрешенно и холодно размышлял: о чем же это он с ней будет говорить? И вообще - как это так "пожалейте"? Как он должен пожалеть ее? Что это они придумали? Уйти, что ли, отсюда?

Но Семен понимал, что уходить ему нельзя, и в то же время отведенная ему кем-то роль жалельщика оскорбляла его, он раздражался, и Зойка, эта смущающаяся девица, вроде бы чувствовала, угадывала его состояние, время от времени предостерегающе сдавливала его плечо сильными пальцами.

Олька появилась неожиданно, Семен увидел ее, когда она уже стояла спиной к запертой за собой дощатой двери в сарай, обеими руками держась за железную скобку. Голова и лицо ее были так же глухо повязаны платком, но теперь белым с синими цветочками по краям. Она стояла, сильно вытянувшись, готовая в любую секунду ринуться вон. Простое ситцевое платьишко туго облегало ее фигурку, выделяя крутые плечи и сильные груди.

- Олька, Олечка! - вскричала Капитолина, бросаясь к девушке, обняла ее за плечи, прижалась к ее закрытой платком щеке губами. - А у нас гости. Вот, знакомься, это Семен, товарищ боевой моего Вахромейчика.

- Здравствуй, - кивнул Семен, не переставая танцевать.

- Добрый вечер, - промолвила Олька. - Да мы знакомы.

- О-о! - громко удивилась Капитолина. - Когда же вы успели?

- А там, на траншеях...

- Ну и распрекрасно, коли так. Ты выпьешь, Олечка? Вон мы тебе глоточек оставили. И корка хлеба есть зажевать.

- А что ж, и выпью.

Она подошла к столу, глотнула из чашки, даже не поморщившись, будто воду. Семен с Зойкой все топтались у противоположного края стола. Вахромеев, стоя у спинки кровати, чиркал зажигалкой, Капитолина держалась обеими руками за его локоть и что-то говорила. Пластинка, прохрипев, замолчала, Семен и Зойка остановились. В сарайчике возникла какая-то неловкость. Капитолина бросилась было к патефону, но, покрутив ручку, выдернула ее, захлопнула крышку и решительно объявила: