Вечный зов. Том II

— Надо было, значит, пришел, — сказал хрипло Николай, отбросил палку, повернулся и пошел прочь, в сторону шляха.

— Коля? Коля! — одновременно воскликнули Ганка и Лидка, обе кинулись за ним.

Тот резко обернулся, девчонки будто наткнулись на стенку.

— Убирайтесь, вы! — выдавил он свирепо сквозь зубы, сжал кулаки. Глаза его по-звериному блестели во мраке. Казалось, Николай сейчас шагнет к ним и примется молотить обеих этими кулаками.

Но он не шагнул и ничего больше не сказал. Он повернулся и медленно пошел, быстро стал пропадать, проваливаться в густеющих сумерках.

— Бригадирша сказала, чтоб ты отдала ей эту статью, — выдавила Лидка, не спуская глаз с удаляющегося Инютина.

— Какую статью? — не поняла Ганка.

— Про сына ее.

— Да я не брала…

— Ты отдай, — проговорила еще раз Лидка кажется, не слыша ее слов. — Николай, Коля! Ко-оль!

И она, не взглянув даже на Ганку, побежала догонять Николая, который был еще чуть виден во мгле.

* * * *

Дмитрий, сидевший возле сосны, даже не пошевелился, когда Ганка вернулась к нему. Она подошла медленно, остановилась, растерянная и смущенная, не зная, что сказать. Постояла, опустилась на пожухлую траву под деревом, поджала под себя ноги.

Темнота вокруг сомкнулась почти наглухо, а над Звенигорой небо все еще было освещено, темные каменные хребты, вздымаясь, безжалостно отгораживали, казалось, весь остальной мир, наполненный светом и жизнью. Изломанная линия горных вершин все еще была обведена желтой каемкой, но теперь более узкой и блеклой.

— Дим… — выдохнула еле слышно девушка.

Она ткнулась лбом ему в колени, но не заплакала, только плечи ее затряслись.

— Ну, чего ты?

— Я? Нет, это ты чего? Дима, Дима!.. — Она вскинула голову, слез в ее глазах, кажется, тоже не было, она порывисто дышала, будто ей не хватало воздуха. А может, слез Димка не заметил. И еще дважды, раз за разом, она произнесла: — Это ты чего? Это ты чего?!

— Я… ничего, — ответил и он тем же простым словом, вздохнул глубоко и тяжко, как взрослый человек, обремененный нелегкими делами и заботами. — Я, Гань, все думаю…

— Об чем? Я это… вижу. Только понять не могу — об чем.

— Я… я не знаю. Просто так.

— Просто так не бывает, — возразила она.

— Бывает… Вон темная гора небо загораживает, видишь?

— Ну?

— А ты приглядись. Будто кто черную дырку выпилил в небе-то… Как в желтом фанерном листе. Или в амбарной стене. Только пила была тупая и виляла.

Ганка перестала дышать. И вдруг воскликнула:

— Ой! — и мгновенно подвинулась к Димке. — И правда!..

— Конечно, правда, — сказал Димка негромко и почему-то печально. — А что там, за краем неба? Если идти и идти сквозь эту дырку?

— Н-нет, — через силу сбрасывая наваждение, произнесла Ганка, — у неба нету края. И у земли.

— Да я не знаю, что ли? — проговорил он. — А все равно это как яма бездонная. Без конца и без края… И туда ушел Колька. Потом Лидка.

— Ты что говоришь? — Она схватила его за плечи. — Очнись! Ты… ненормальный.

Димка осторожно снял с плеча ее руку, положил пальцы в свою ладонь, а другой рукой погладил их.

— Гань… Тебе и правда Колька… просто так?

Она лишь выдернула молча свои пальцы из его ладоней.

— А он хороший, Колька… Добрый, — помедлив, произнес Димка.

— Пойдем, Дима… Поздно уже.

Она поднялась, отряхнула платье. Но он как сидел, так и продолжал сидеть, не шелохнувшись. Потом пошевелился, но и тут не встал, а опустил голову и стал смотреть в землю между колен.

— Наши уже спать легли. Володька, наверно, хватился нас.

— Ты как думаешь, Гань, люди всегда были такими маленькими?

Этот странный вопрос снова поверг ее в изумление.

— Ты и в самом деле ненормальный! Ну, великаны были… в сказках. Или вот… По истории мы проходили древнегреческие мифы…

— Мифы… А может, это все правда?

— Да ты что?

— А тогда откуда же он взялся?

— Кто?

— Он, — еще раз повторил Димка, приподнял голову, поглядел куда-то вперед, где в небе была вырезана черная дыра. Ганка тоже повернула голову, но видела теперь не дыру в небе, а обыкновенные горные вершины, над которыми проглядывали уже первые звездочки.

— Я люблю, когда звезд много, — вымолвил Димка негромко. — А он смотрит, смотрит на них… Глядит тоскливо. Будто высмотреть чего хочет… Или ждет кого-то.

— Да кто он-то? — взмолилась девушка. И в голосе ее было теперь не удивление, в нем прозвучала откровенная тревога.

Димка это уловил, грустно усмехнулся.

— Я не спятил, не бойся. А ты приглядись. Вон нос его торчит, губы… подбородок. А волосы он будто в Громотухе мочит… Его увидишь, когда только приглядишься.