Вечорница. Часть 1

Внучка Катя, приехавшая к бабуле с дедом на зимние каникулы, сидела на диване у печки и чесала за ухом кота Ваську, разомлевшего на её коленях.

– А на что ворожили, бабуль?

– Известное дело на что, на женихов, да на судьбу, – ответила баба Уля.

– Ой, как интересно, а расскажи, бабуль?

– Весело раньше было, – улыбнулась своим воспоминаниям баба Уля, – Запрягали тройку с бубенцами бывало, да катались по селу, в поле выезжали, кони резво несут, ветер в лицо, снег летит, дух захватывает!

Ряженые ходили по деревне, кто во что горазд рядились – кто тулуп вывернет, кто рога бычьи на шапку подвяжет, парни в девок наряжались, лица сажей мазали, платки подвязывали. Как стемнеет у кого-нибудь в избе на вечорки собирались, гуляли. Там и молодёжь и взрослые, матери-то своим сыновьям невест высматривали как раз на тех вечорках. Ну и ещё собирались, конечно, девки ворожить.

– А как ворожили?

– Да по всякому. Больше того баловались, конечно. Домового спрашивали вот, к примеру, наливали молока в блюдце, ставили у порога, да звали: «Домовой, хозяин мой, приди под порог попить молочка, поесть воска», а после восковую свечу растопишь, да в молоко то и выльешь. А там уж смотришь на что похоже получилось. Цветок иль дом – быть добру, крест иль зверь страшный – к худу.

Ещё вот валенок бросали через левое плечо, куда носком ляжет – с той стороны и жених будет. Ой, однажды такая умора вышла с этим валенком!

Бабушка задорно засмеялась, а Катя, подогреваемая любопытством, нетерпеливо качала ногой в ожидании продолжения.

– В один год ворожили мы с подружками вот так-то, вышли во двор, мороз стоит, тишина кругом, снег скрипит под ногами, звёзды в небе огромные такие, что кажется руку протяни и достанешь, месяц повис над избой, яркий, молодой.

Ну вот Надюшка-то первая валенок сняла с ноги, встала к воротам спиной, размахнулась, да и бросила через левое плечо, хорошо так бросила. Просвистел валенок в воздухе и тут кто-то как заорёт по ту сторону ворот. Мы тоже давай визжать, выглядывать боимся, а ну как нечисть там?

После осмелели малость, приоткрыли ворота, а там – дед Иван, далеко уж отошёл, а валенок Надюшкин у него под подмышкой торчит. Побежали мы вдогонку, давай упрашивать, чтобы валенок вернул, а он осердился, не отдаёт, иду, говорит, по улице и тут по голове мне ка-а-ак прилетит что-то, напугали меня до смерти, не отдам вот теперь, озорницы! Долго уговаривали, ну отдал опосля. А мы потом всё над Надюшкой смеялись, мол, жених у тебя дед Иван будет.

Ещё на перекрёсток ходили ворожить, кто посмелее. Нужно было выйти одной на пересечение трёх дорог, встать да вокруг себя круг начертить для защиты, а после голову к земле приклонить, да слушать, коли смех услышишь иль колокольчик будто звенит – к добру, а если ругань иль проклятия – быть беде.

Которая боялась на перекрёсток идти, та вот как ворожила – взять надо нож и выйти в полночь во двор. Но так, чтобы рядом никого не было. Тем ножом снег надо резать да приговаривать: «Черт, черт, не молчи, черт, черт, подскажи, какой мне муж попадется, смеяться или плакать придется?»

А после молчать да прислушиваться следует. Коли тишина – не выйдешь замуж в этом году, коли собаки залают – так выйдешь. И то ещё можно подметить каков муж будет. Ежели хрипло да злобно лают собаки, так и муж попадётся злой и старый. А если звонко лают да заливисто – муж молодой будет, весёлый. По полену вот ещё гадали, под окно ходили слушать, прохожих окликали. В чулан ходили ночью, в скважину подглядывали, чтобы суженого увидеть.

– И сбывалось, бабуль? – спросила Катя.

– По-всякому бывало, ежели всерьёз ворожили, то сбывалось. Святки ведь такое время, когда дверь между тем и нашим миром открыта, души, что в аду томятся, в это время по земле гуляют, да и нежить всякая вместе с ними, от них всё можно узнать, коль не боишься. Только мало кто по настоящему-то ворожить решался.

– А как это – по настоящему?

Бабушка задумалась.

– Правильно-то оно будет по одиночке. Когда все вместе собираются, то и предсказание вроде как одно на всех. Когда серьёзно гадали – с зеркалами, свечами, то в баню уходили, в избе так не ворожили, и просили бабушку чью-нибудь с нами посидеть, так-то оно уже не так боязно. Зеркала они как ворота между мирами, с ними осторожнее надо быть.

Но были и те, кто решался в одиночку по-страшному ворожить. Была у нас девушка одна, по имени Маруся, вот она на такое решилась. Уж и не знаю, от кого она такое гаданье услыхала, только дело было так.

Рассказал ей кто-то, что самый верный способ судьбу свою узнать – это пойти ночью на погост, встать у того креста, что в одиночку стоит, поодаль от остальных и положить тому покойнику, что под тем крестом лежит угощение. Гостинец следовало из дома взять, это уж на своё усмотренье – пироги, пшено ли, конфет может, иль ещё что.