Веда. Постижение Руси. Начало XXI века

На обратном пути повезло. В дацане не было никого. Я спокойно зажег палочку, постоял. Но все равно не то. Как закончил свое созерцание, подъехали два пьяных аксакала. Один немой мелочь сгребал, а другой докопался. Я от него легко и доброжелательно отделался, хотя он был настроен не очень доброжелательно. Доковылял до Ниловой пусты­ни. Там нашел укромный уголок. На реке островок, а на ней танцплощадка. Видно, пока я в горах боролся со стихией в своем савикальпа самадхи, люди здесь не по мелочи боро­лись физически со стихией. Танцплощадка целая, но раз­мыт к ней подход. Я по камням допрыгал. Там разложился и поставил варить кашу. Сам стал крутить тайцзи. Так я скоротал время до автобуса. Когда автобус стал отъезжать, горы совсем открылись. Все белые, как будто пятитысячни­ки. Но красивые, сволочи. По -мальчишески обидно, что не прорвался к озеру. Вроде «экстремист», но, честно говоря, с моим снаряжением об этом думать было нельзя. Я понимал, что то, зачем я сюда шел, я взял, а озеро — это был предлог и путеводная нить. Оно просто указало направление, в каком я должен был идти. Именно в конце долины вся концен­трация лучей и энергий, а все остальное тело долины — это только поддерживающая и трансформирующая структура.

Могу сказать с уверенностью одно, что это какая-то узловая точка, но для чего и откуда — мне это не открыто. Отсюда мне прекрасно было видно, какой ворох работы я еще должен буду здесь в Томских болотах провести. Здесь мне был задан шаблон моей дальнейшей работы. Здесь мне было показано, как строятся структуры света в привязке к опре­деленной местности. И тут я понял, что надо бежать скорее домой, а то если я пропущу день летнего солнцестояния, то спица моей свастики над Томском не состоится. А ребята, я в курсе, они даже не имеют понятия об этой работе. И рухнет солнечная свастика, и рухнет Томск под игом запада ли, вос­тока ли, разницы уже не будет. Пусть все-таки Томск оста­нется русским городом в высшем смысле этого слова. Пусть это будет башня света. Пусть это будет город богов. Ведь мы здесь уже и так немало поработали. И это было отчетли­во видно с гор. И это нельзя оставить. И это нельзя забыть.

      

А эта часть дневника приведена для сравнения, здесь моё сознание ещё претерпевало сопротивление буйной мо­лодости, здесь материал, который покажет, как сложно развязывать узлы, завязанные по незнанию, да ещё, возможно, и не тобой...

Это период моей службы в рядах постсоветской армии, Российской я бы поосторожничал её называть, именно ту, в которой я оказался.

Радость и счастье всему живому. Блаженство исполне­ния прекрасной мечты.

Все шло по плану (отпуск в рядах вооруженных сил я невероятным образом выбил в летний месяц, как раз во время учений, в такие дни никого не отпускают в отпуск, но у меня был важный семинар по сталкингу — кастанедов- цы проводили), но с необходимым напряжением, я думаю, сказывалась моя неуверенность, легкая разбросанность, поэтому часть сил уходила на преодоление сопротивления (собственного, внутреннего сопротивления, порождавшего внешние негармоничные каузальные завихрения). Поспе­шив на вокзал, я имел час свободного времени. Тут я и обрел покой: скамейка, зеленые друзья. Ходили вокруг человеки, решали свои проблемы, но глубокая внутренняя тишина, напитанная счастьем исполнения мечтаний, утоляла жаж­ду сердца по бесконечно иному, нежели мир человеческой суеты. Тут и шелест деревьев на ветру, говорящий сразу обо всем, и маленькая пушистая травка, вся горящая желанием поделиться радостью своего роста, и кто-то совсем невиди­мый, но наполняющий всех и даже наталкивающий людей на неожиданные и непонятные действия...

(Во время службы в армии я продолжал заниматься с группой ребят, каждые выходные, не смотря на угрозы мое­го командира, я вырывался в Томск, и проводил семинары.

Поэтому, этот дневник писался как отчёт для ребят о про­деланной работе в отъезде).

Внутри просто все раскрывалось, расправляло крылья, «темное» лишь чуть касалось, как тут же обжигалось о неве­домое, ибо в этот момент все было отдано Ему, всё работало на Него. Это был медленный, извечный переход в фантастиче­ское измерение, где все вокруг тебя в тихом счастливом кру­жении, а ты, словно боишься открыть глаза, и стоишь, замерев сердцем, вслушиваясь в эту прекрасную необыкновенность.

И я встретил в этом поезде Андрюху (светлой души человек, он некоторое время занимался в моей группе и счи­тал меня своим учителем), и он мне рассказал, что он месяц назад видел сон, как мы вместе едем в этом поезде (он во­обще больше похож на инопланетянина, я его встретил 13 лет спустя — он ничуть не изменился, и все время видит подобные мелко-пророческие сны, и потом проживает их наяву). Стучащему, да откроется, мечтающему прекрасное — да сбудется!