Ведарь

В стеклах очков отражался я — не испуганный беглец, который не так давно мчался, сломя голову, по ночной трассе, и почти не дышал в подполе. А Я — с большой буквы, тот, кто может спасти и защитить от свалившегося несчастья. Рыцарь без страха и упрека.

Рыцарь, блин. Самому бы выкрутиться и понять, что творится. Но требовалось ободрить девушку, показать, что за моей спиной — как за каменной стеной.

Хотел приподнять очки, но Юля перехватила движение. В груди шевельнулся отголосок знакомого чувства ярости, будь здесь Голубев — разорвал бы на куски. Но вместе с тем ещё и легкое головокружение, как будто десять раз крутнулся на месте вокруг своей оси. Два чувства смешались в равных пропорциях. Мягкая ладошка удерживала руку и по ней словно пустили разряд тока.

— Не надо, — чуть слышно прошептали земляничные губы.

— Не переживай, все будет хорошо. И не смей плакать, а то тушь опять потечёт, — я погладил по нежной коже и слегка отвел воздушную прядь волос.

Девушка удивленно вздернула брови и тут же полезла в сумку за зеркальцем. Женщины! Всегда заботятся о своей внешности.

Мимо проехал знакомый джип. Я увидел, как напрягся Вячеслав. Но джип не остановился, пролетел черным пушечным ядром. Ребята пришли в сознание и спешили по своим делам. Странно, но того самого взгляда я не ощутил, и недавние бандиты не остановились. Вячеслав облегченно выдохнул, я тоже невольно выпустил набранный воздух.

— Видела вчера твоего друга в техникуме. Он выглядел потерянным. Рассказывал Тане, что в тот вечер из кустов выпрыгнула какая-то огромная собака, и накинулась на дерущихся ребят. Потом возникла ещё одна и сцепилась с первой. Толком поговорить им не удалось — раздался звонок. А после первой пары он ушел в с двумя милиционерами. У нас весь техникум гудит от догадок. Ты точно ничего не помнишь? — Юля испытующе посмотрела на меня.

Уж не знаю, какие эмоции отразились на моем лице, но бровки снова удивленно взметнулись вверх. Мимо, шелестя палыми листьями, скользили редкие прохожие. Слегка посмеивались, глядя на нашу пару, — колхозник и принцесса беседовали посреди тротуара.

— Нет, не помню. В тот момент я валялся без сознания.

Врал, конечно, но что я ещё мог сказать? Что кроме нашего мира есть ещё один? Живущий параллельно, по своим кровавым законам? Тогда бы испугалась ещё больше, или подумала, что это побочный эффект сотрясения мозга. Не хотелось представать в милых глазах свихнувшимся дурачком.

— Ну, долго ты там? Потом навлюбляетесь! — нетерпеливо прокричал Вячеслав.

Он горделиво восседал на сидении, мотор подвывал, когда рукоять газа приспускалась вниз. Как вовремя — не пришлось отвечать на другие вопросы и врать ещё больше.

— Да, Юленька, мне пора, но мы ещё встретимся! Держи хвост пистолетом! — я улыбнулся и побежал к мотоциклу.

— Не пропадай больше, Саша! — крикнула мне вслед Юля.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть лучезарную улыбку. Внутри набух огромный теплый шар нежности, и отодвинулись на задний план проблемы. Ушло неприятное ощущение страха перед неизвестностью. Улыбка… Да за нее я готов сражаться с кем угодно, а не только с ревнивым следователем. Палая листва прошуршала под ногами, ещё два листка пролетели мимо лица.

Я с виноватой улыбкой подбежал к мотоциклу.

— Наворковались? — ухмыльнулся Вячеслав и протянул сброшенный шлем.

— Есть немного. Юля сказала, что менты взяли моего друга прямо в техникуме… — я не успел договорить, как Вячеслав начал разворачивать мотоцикл назад.

— Стой! Куда ты? — руку захолодил металлический руль.

— Ты в детстве часто бился головой? — глядя на мою руку, поинтересовался Вячеслав. Когда же я помотал головой, он продолжил. — А мне кажется, что это являлось единственным твоим развлечением, вместо игрушек. Неужели ты не понимаешь, что они тебя тоже ищут? А в общаге наиболее удобное место для засады. Если тебя закроют, то как мне перед Иванычем отчитываться?

— Так я же ничего не делал!

— Какой же ты наивный! Тюрьмы полны теми, кто ничего не делал, или кому не посчастливилось перейти дорогу сильным мира сего.

— Слава, я не за документами. Вернее за ними, но не только. Там ещё осталась одна вещь от отца, не хочу, чтобы она попала. Ты можешь ехать, а я все равно пойду! — я отпустил руль, колесо слегка качнулось обратно.

— Дурррак! Тебе это нужно?

— Нужно, я тебя не заставляю, — я хотел, чтобы он меня отговорил, чтобы мы уехали прочь из города, но Вячеслав неожиданно сдался.

— Ой, дурак! Ну, поехали! Как же тебя одного оставишь, непутевого?

Вячеслав крутанул ручку газа, и мотоцикл оглушительно взревел, полностью выражая настроение хозяина. Я уселся на теплое сиденье и помахал рукой Юле. Она ответила тем же, проводила черными стеклами очков, пока мы не скрылись за поворотом.

Перед внутренним взором светилось милое лицо, я погружался в бездонные карие глаза. Таял от нежности, тело раздирало от чувств и эмоций. Губы сами собой шептали её имя, благо в свисте ветра и реве мотора не слышно звуков.