Ведарь

Мы проезжали мимо беззаботных в своем незнании людей. Прохожие спешили по делам и заботам: кому накормить ребенка или супруга, кому самому поесть и бежать на гулянку, кому покопаться в огороде или просто бухнуться спать. Люди смотрели на оборотней в фильмах, ужасались кровожадности существ и переживали за героев, что ценой больших усилий уничтожали это зло. Смотрели и не догадывались, что сосед по лестничной клетке запросто может обернуться свирепым чудовищем и так же легко расправиться с ними.

Подъезжая к светофору на улице Ленина, я заметил черные следы от покрышек. Знакомый колпак валялся на клумбе, среди грязно-желтой травы. Календула просунула коробочку, больше похожую на маленького серого осьминога в отколотое отверстие кругляшка. Совсем недавно я здесь проносился, холодея от ужаса и моля об одном — чтобы машина не подвела.

Остро кольнуло сердце. Я почувствовал, как повлажнели ладони, и рот автоматически глотнул холодного воздуха. По пешеходной дорожке, сминая опавшие листья, неторопливо шла знакомая фигурка. Воздушные волосы спускались на курточку, джинсы обтягивали стройные ноги. Двое парней обернулись ей вслед.

— Стой!!! — крикнул я Вячеславу, его шлем звонко отозвался на стук.

Вячеслав от неожиданности дернул руль и, стараясь удержать управление, выставил ногу. Кроссовок скользнул по асфальту и, попав в трещину, лопнул как раз под язычком. Вячеслав прорычал, но справился с управлением и выровнял мотоцикл. Он соскочил с «медведя», с головы слетел шлем. Взбешенные глаза метали молнии.

— Ты чё? Офонарел?!! — крикнул Вячеслав.

Потом добавил пару крепких матюков, но я уже не обращал внимания. Быстро соскользнул с мотоцикла и перебежал через улицу, по пути удачно увернувшись от проезжающей «Нивы».

— Юля!!!

Девушка и так обернулась на пронзительный визг покрышек. Внутри колыхнулось то чувство, которое я испытал в баре — чувство необходимости человеку. Какой жалкой и несчастной показалась её фигурка на фоне опадающей листвы.

— Санёк, нам нужно ехать! — прокричал Вячеслав.

Он озирался по сторонам, чувствуя себя неуютно посреди города, где хозяйничают перевертни.

Опять прорезалась в голове мысль: «Уползай, малыш! Уползай!»

— Сейчас, погоди минуту! — крикнул я в ответ и снова повернулся к Юле. — Привет, как ты?

Я видел собственное отражение в больших солнцезащитных очках. Слегка припухшее девичье лицо подсказывало, что не так давно плакала. Из-под зеркальных стёкол краешком вылезал большой кровоподтек. Юля опустила голову и затеребила ручку серой сумочки. Может, я ничего не понимаю в моде, но она очень подходила к пепельным туфелькам.

— Привет! Я нормально, а как ты себя чувствуешь? — спросила Юля, — Видела, как тебя увозили на «Скорой». Но когда пришла в больницу, меня не пустили — сказали, что ты спишь. А вчера и вовсе куда-то исчез. Что с тобой случилось?

— Неприятности появились, пока разбираюсь с ними. Со мной все в порядке, — я погладил по плечу.

Юля испуганно отпрянула в сторону, словно я её ударил. Чем обусловлена такая реакция — не понятно. Конечно, я не в шмотках от Кардена, но так отшатываться…

— Прости. Последнее время стала нервной. Говорят, что на больницу напала стая бродячих собак, а после этого ты пропал. Куда ты исчез? — в ласковом голосе послышался всхлип, и моё горло перехватила тёплая судорога, мешающая сглотнуть.

Так захотелось обнять, пожалеть, дать понять, что я рядом и ничего плохого не случится. Почти голые сучья окружающих деревьев, хмурые лица прохожих и недовольное бурчание Вячеслава довершало напрягающую атмосферу.

— Я пока у друзей, но обещаю, что скоро все закончится, и мы наверстаем упущенное, — я ободряюще улыбнулся и тут вспомнил про смотревшее на меня дуло пистолета. — Скажи, а вот тот следователь, Голубев, он кем тебе приходится?

Девушка снова вздрогнула и оглянулась по сторонам. Да что же ты такая зашуганная? Кто же тебя так напугал?

— Владимир Александрович плохой человек. Он давным-давно помог моему отцу, а теперь постоянно контролирует мои передвижения. Отгоняет всех ребят, которые пытаются познакомиться. Вроде как папе обещал, что будет меня охранять от неприятностей, а хочу я этого или нет… Он не дает мне прохода! — Юля прерывисто вздохнула. Как ребёнок, что успокаивается после плача.

— Так ты из-за него? — я посмотрел на красивое, но слегка припухшее от слез лицо. — Да, с ним нелегко договориться. Не переживай, Юля, как-нибудь поладим. Будет ещё на нашей улице праздник.

Я пытался говорить уверенным тоном, может и получилось. По крайней мере, Юля несмело улыбнулась и отняла ладонь от сумки, погладив меня по руке. Теплое прикосновение вызвало отклик по всему телу, мурашки толпами кинулись по коже, как долго стоявшие в конюшне лошади, которых выпустили на волю.

— Ты хороший, но не надо. Я как-нибудь сама, — Юля смотрела на меня сквозь зеркальные стекла.

— Это он сделал? — я кивнул на высовывающуюся из-под очков гематому.