Ведарь

Отлично замаскированная крышка — почти как у берендеев. Да, в этом доме тоже есть свои сюрпризы.

Эх, и зачастил же я по подвалам и щелям прятаться, но делать нечего — жизнь дороже. Ступени жалобно отозвались на немаленький вес, и земляной пол тихо ухнул, когда я спрыгнул с последней доски. Небольшой подпол, банки с вареньями-соленьями, картошка, кабачки. Стандартный набор на зиму — и среди этого добра придется ютиться?

— Отодвинься, чего встал на пути? — проворчала тетя.

— Тетя, а как здесь жить? Я же не дитё подземелья, к тому же на голодный желудок могу и сырую картошку сгрызть! — запах пирогов ещё теребил за ноздри.

Тетя сдвинула в сторону банку с солеными огурцами, в стене открылся невысокий проход.

— Аккуратно ступай за мной, не отставай, а то кроты утащат, — тетя первая нырнула в темный проход.

Я проследовал за ней, в сырую прохладу. Чем-то мне это напомнило сон про убийство родителей, корни деревьев вылезают из стен, под ноги лезут неглубокие ямы.

Уползай, малыш, уползай!

— Ого, а скелеты будут? — я спросил у торопящейся тетки.

— Если кто-то продолжит задавать глупые вопросы, то не исключено, — проворчала тетя, фонарь в её руках освещал тоннель впереди.

Стены и потолок поддерживались деревянными подпорками, на утоптанном полу иногда встречались крупные доски. Ореол таинственности витал в затхлом воздухе, как в фильмах про старинные клады.

— Забавный домик, с ходом подземным. А почему мы раньше сюда не приезжали?

— Раньше не нужно было, а теперь вот пригодилось. Это одна из тренировочных баз ведарей, подобные раскиданы близ больших городов, чтобы обучать новобранцев, — ответила тетя. — Почти пришли.

Прошли далеко, судя по затраченному времени. Тетя толкнула деревянную дверцу, обитую железными полосами, та беззвучно отворилась. А я-то ожидал противного скрипа: или врут всё в фильмах, или тетя смазала петли перед моим появлением.

Ого, да тут целый бункер, тусклый свет трех ламп освещал четырехугольное помещение. Широкая скамья, больше напоминающая больничную банкетку для ожидания — так и представились сидящие бабушки в ожидании очереди. Большая деревянная кадушка с песком, в таких обычно стоят пальмы, или плещутся говорящие щуки. Рядом стопка обшарпанных книг, сразу вспомнились пары и сладкий сон на жесткой парте. С крюков в потолке свисали боксерские груши, три разносортных чучела щерились в углу.

— Круто! Тут не то, что от оборотней — от атомного удара спрятаться можно, — присвистнул я.

— Как раз сейчас мы находимся под холмом Дмитрия Пожарского — по легенде воины шлемами натаскали землю, чтобы создать ему возвышение. И именно с этого холма началось освобождение Руси от польских захватчиков. Так что наливайся мужеством и храбростью от призраков героев! — прищелкнула языком тетя.

— А мне сегодня сон приснился, где поляки хорошие были, — вспомнил я о своем сновидении.

— Нет плохих или хороших людей, есть различное воспитание и отношение к другим. Как человек мир воспринимает, так и будет поступать. Тебе ли это не знать, ты вон на все лыбишься, может, поэтому и жив до сих пор, — улыбнулась тетя Маша.

— Тетя Маша, так я смеюсь, чтобы не расплакаться!

— Осматривайся пока! Позже к тебе спущусь!

Тетя захлопнула дверь. В квадратной коробке с гладкими стенами осталось едва слышное гудение тока, спешащего к лампам. Я подошел к чучелам.

Старый знакомый!

Вылупившись налитыми кровью глазами, на меня скалился серый оборотень из ночного кошмара, лишь не хватало белого пятна на лобастой башке. Осмотрел его со всех сторон, шлепнул по блестящему носу, отчего чучело качнулось взад-вперед, а я в испуге отскочил. Рассмеялся над появившимся страхом и тут же оборвал смех — в замкнутом пространстве он прозвучал зловеще.

Вторым чучелом заученно улыбался манекен из магазина, подобных красавцев выставляют в ярко освещенных витринах. А вот возле третьего я остановился подольше.

Мохнатая фигура возвышалась надо мной горой мускулов, щерилась оскаленная пасть, острые клыки толщиной с палец спокойно могли перегрызть кости мамонта. Одна верхняя лапа как обе сдвинутые человеческие ноги, а на широкой груди можно выспаться. Такие оборотни ещё не попадались, но, судя по тетиным словам, я пересекался с ними. Так вот как выглядит Михаил Иванович в обличье зверя. Получеловек-полумедведь.

На телах чучел красной краской светились пятнышки, если я правильно понял, то так обозначались болевые точки. У оборотней они расположены немного иначе, чем на теле человека — органы смещаются во время трансформации?

Я присел на отлакированную скамью, пролистал старые записи, местами написанные от руки. Одна книга оказалась учебником по растениеводству, но названия знакомых растений были другие. Под картинкой с подорожником написано «Поранник», под одуванчиком «Остружник». Никогда не замечал в себе любви к биологии, поэтому учебник шмякнулся на прежнее место.