Веди меня, ветер!

– Сначала жалела. А потом все изменилось. Но там, на Большом Совете, я надеялась, что у нас все может получиться.

– Только тогда что-то может получиться, когда оба делают шаги на встречу.

– Я делала

– Все шаги, которые ты делала, были направлены на то, чтоб убедить меня вернуть тебя домой. – Риаган грустно усмехнулся. – Я ведь все видел. Твои попытки успокоиться и подумать, не ссориться со мной и терпеть меня. Я видел, что ты старалась, но у тебя не выходило. Тебе иногда бывает весело со мной, но ты не готова представить себе жизнь со мной.

Я открыла было рот, собираясь сказать, что вообще-то я представляла. Сначала, правда, какая-то ерунда представлялась, но потом…

– Не надо, – он махнул рукой. – Я понимаю. Тебя злило само мое присутствие рядом. Признаю, ты имела полное право злиться на меня. Ты не виновата.

– Я злилась не на то, что ты рядом. И не на то, что дом старый, а на то, что ты лишил меня возможности знать, что на самом деле я выбираю. У меня было ощущение, что ты отобрал у меня возможность решать за себя самостоятельно. Я раньше никогда за себя ничего не решала. Потом я сорвалась на этот Совет. Это был первое решение, которое я приняла сама. И я чувствовала себя дурой, которую любой может обмануть.

Я замолкла, вдруг осознав, что мы впервые разговариваем о нас. Не о нашем прошлом, не о знакомых и родственниках, а о том, что на самом деле происходило между нами. И мне вдруг стало легко. Унялась дрожь в голосе и сердце в груди теперь билось спокойно. Я заговорила снова, заново осмысливая слова, которые произношу. Я рассказывала честно, открыто. Мне казалось, что нам обоим нужен этот разговор. Я не старалась оправдаться. Не хотелось казаться лучше. Просто правда. Моя правда. Я рассказала, как пыталась перешагнуть через свою обиду. Рассказала, как металась между нею и голосом разума. Рассказала, как пыталась укрощать свою злость.

– Понимаешь, я была так занята своей внутренней борьбой, что на что-то другое меня просто не хватило. Но мне стало легче. В самом деле. Я злилась намного меньше. А потом, когда мы вчера поссорились, я не смогла удержаться. Обида все равно была во мне. Я обижалась еще и на то, что ты говорил, что сожалеешь о том, что сделал, но не спешил исправлять свою ошибку. И я в каждом твоем слове искала ложь. А еще, я корила себя за то, что мне рядом с тобой хорошо и весело. В один момент я, вроде, злюсь, но тут ты делаешь или говоришь что-то, от чего вся злость улетучивается. Мне казалось, что я этим предаю себя. Любой нормальный человек должен злиться и обижаться, а я тут хихикаю над какой-нибудь твоей шуткой. И вообще, ты пришел и устроил в моих чувствах полный бардак. Ну, как мне может нравиться такой? Не сходился у меня в голове твой образ с образом моего идеального мужчины. Но я ловила себя на том, что об идеальном-то я как раз вспоминаю все реже. Ты мне в самом деле нравился. Только я боялась признаваться в этом даже себе.

– А сейчас тебе не страшно? – он приподнялся на локте и смотрел на меня очень напряженно.

– Нет. Сейчас не страшно, – я улыбнулась, понимая, что мне действительно не страшно.

– Почему? – в его вопросе прозвучала мольба.

– Когда ты хлопнул дверью и ушел на всю ночь, я на стены лезла от страха за тебя. И думала, о том, что хоть и не идеальный, но ты стал частью моей жизни. И причем, не худшей ее частью. И я молила, чтоб ты вернулся живым. А потом ты пришел и сказал, чтоб я собиралась. И меня как отрезвило. Я вдруг поняла, что обиды больше нет.

Он затих. Даже дышать, кажется не решался. Может думал, что ему это снится.

Я чувствовала себя необычайно легко. Я все правильно сказала. Я не хотела, чтоб мы расстались врагами. Я вообще больше не хотела, чтоб мы расставались.

Риаган постепенно расслабился и успокоился. Я даже со своего места почувствовала, как изменилось что-то в нем. И я счастливо заулыбалась. Он не сердится и не обижается больше на мена.

А потом он сказал: