Веди меня, ветер!

Раздался треск, швы поддались и Риаган с торжествующим воплем выпростал вторую руку. Он выругался, сорвал с волос подушку и запустил ею в меня. А в следующий миг эта гигантская белая гусеница поползла в мою сторону, одновременно орудуя руками и высвобождаясь из своего кокона. Одеяло и простыня уступали в неравной борьбе и довольно быстро пали к ногам Риагана. Ну, то есть сползли до уровня бедер.

– Иди сюда, милая! – рычал Риаган, сдирая мои швы со своих штанов. Смотреть дальше, как вылупляется эта бешеная бабочка или, скорее, шершень, я не стала. Риаган на четвереньках рванул в мою сторону, все еще стреноженный простыней. Я взвизгнула и выскочила за дверь. Прижав ее плечом, а огляделась по сторонам и не нашла, чем ее подпереть. Дура! Нужно было заранее это продумать!

Риаган толкнул дверь. Я толкнула ему навстречу со всей силы. Дверь хлопнула об косяк, закрывшись, но почти сразу медленно поехала под напором Риагана вместе с моей мелкой тушкой. Я уперлась сильнее, навалившись всем телом и все равно съезжая пятками по полу. Бесполезно. Я отскочила и бросилась к входной двери.

Дверь со всего размаху хлопнула об стену и белозадый шершень вывалился в коридор следом. Риаган поймал меня за подол ночной рубашки, но не смог удержать. Я дернулась и, откинув засов, выскочила на улицу, оглядываясь назад. По коридору за мной, сшибая плечами дверные косяки, неслось само возмездие.

Я сбежала с крыльца и угодила в ловушку. В свою собственную. Я запнулась об кадушку с водой, которую сама же и забыла занести накануне в дом. Я зацепилась ногой за ручку кадушки и полетела вперед, обдирая об землю колени, ладони и бедро. Кадушка перевернулась и вниз по склону потекла холодная с ночи вода. Прямо под меня. Я мгновенно оказалась барахтающейся в грязном ручейке.

Риаган больше не преследовал меня. Он смеялся.

Рядом с моими ногами валялась на боку опрокинутая кадушка. На дне ее оставалась пара пригоршней воды. Я зачерпнула в ладони воды, чтоб плеснуть Риагану в лицо. Я вскочила на ноги, но поскользнулась на грязи и снова рухнула на землю.

Я никогда раньше не ругалась. Но сейчас вдруг из моего рта вырвалось такое цветистое ругательство, что Риаган перестал смеяться.

– Ничего себе! Рот тебе с мылом вымою, если будешь ругаться!

– Тебе можно, а мне нельзя? – заорала я, потирая ободранную коленку и поднимаясь на ноги.

– Мне просто нельзя, а тебе вообще нельзя! Давай помогу, – он протянул мне руку.

– Иди к троллям! – послала я его, отпихивая его руку.

– Пойдем к реке. Нужно твои коленки промыть.

– Пусти! Сама пойду, – отказалась я от помощи и, прихрамывая, поплелась рядом с Риаганом к реке. Кончики моих волос слиплись в грязные сосульки. В них застряли песчинки и комочки земли. Весь бок, область коленей и рукав ночной рубашки вымокли. Мокрая грязная ткань липла к телу. Я придерживала ее рукой, чтоб она не слишком явственно обрисовывала мое бедро и зад.

На берегу Риаган усадил меня на камень у самой воды и, приподняв подол рубашки, принялся обмывать мои коленки. Зачерпывал воду, выливал мне на ноги и растирал ладонями, аккуратно смывая грязь. Я сжала на уровне груди грязные ладошки, следила за движениями его рук и млела. Против воли поджимались пальцы на моих ногах. Подол рубашки был закатан до середины бедер. Я сжимала коленки от умопомрачительного щекочущего ощущения внизу живота.

Риаган закончил с ссадинами на моих коленках и принялся обмывать мои ладони. Я нервно сглотнула. Он сидел передо мной на корточках, взъерошенный после нашей потасовки. Из швов его штанов до сих пор торчали нитки – напоминание о моей ночной вылазке. Широкие плечи двигались в такт движениям его рук. Загорелая кожа на вид казалась гладкой. Он наклонил голову чуть набок, сосредоточившись на моих ладонях.

– Риаган! – тихо позвала я и замерла, когда он поднял свой взгляд и встретился с моим. Он отпустил мои руки и они тут же сами собой легли ему на плечи. Он посмотрел на мои губы, порывисто выдохнул, и я его поцеловала.

Я прижалась губами к его губам. Крепко. В каком-то необычайно остром порыве нежности и потребности в нем. Он обхватил мое лицо ладонями прямо как тогда, после пикника, и мягко отстранил. Ровно на столько, чтоб хватило сделать вдох. Он покрывал мои губы короткими легкими поцелуями. И я поймала его ритм. Сначала неловко, но с каждым новым поцелуем все более слажено. Вместе. Мы истекали нежностью и обоюдным желанием, с каждым вдохом сливаясь все плотнее, словно две бурные реки, образуя единый мощный поток. Я гладила его плечи, обнимала его за шею, прижимая ближе к себе и забывая дышать. Он запустил руки под подол моей рубашки, погладил кожу бедер и сдвинул мои колени, которые я уже, сама того не заметив, раскрыла навстречу ему.

Он прервал поцелуй и опустил голову, прижавшись лбом к моей груди. Я гладила его голову, зарываясь пальцами в волосы, и пыталась справиться с головокружением. Мы оба пытались восстановить дыхание.