Ведьма

Дома она первым делом напилась димедролу и проспала четырнадцать часов подряд. Проснулась рано, потому что легла сразу после обеда. Надеялась, что тревога и неприятные ощущения были последствиями недосыпания, но ошиблась — они не отпускали. После пробежки и душа села в кухне, заварив привезенный из Италии хороший кофе. Санька еще спала. Надо было составить план действий. Пока что она действовала безо всякого плана. Как-то все так удачно складывалось, просто все делалось само. План… План чего? Чего следует добиваться в первую, во вторую, в третью очередь?

— Первым делом, — решила наконец, осмотревшись. — Сделаем ремонт. Заменим сантехнику, линолеум, обои, плитку, окна… может, и мебель новую купим. Потом сделаем ремонт у родителей — то же самое. Потом я напишу новый роман, чтобы все вообще упали бы и не встали, и выгодно продам его… тем же шведам, раз они такие рисковые парни, а наши платят только натурой. И вот тогда я возьму Саньку и мы уедем в Швецию… Тьфу-тьфу-тьфу, постучим по дереву… А сейчас я наведу марафет и навещу «Ассоль», а потом зайду в контору, если захочется, и… и уволюсь к чертовой матери. Если сидеть там целый день, то когда писать?!

В «Ассоль» та же самая секретарша улыбнулась ей, узнав сразу же:

— Мы несколько раз звонили вам. Вы были в отъезде?

— Да, в командировке. У вас есть что сообщить мне?

— Да. Ваш роман сейчас в печати. Я читала… — заулыбалась секрутарша. — Мне очень понравилось. Такое все… необычное!.. Николай Александрович интересовался, нет ли у вас еще чего-нибудь в этом роде?

— Есть, можете так и передать. Но я хотела бы обсудить условия.

— Николай Александрович сейчас придет. Вы можете подождать? Сделать вам кофе?

— Нет, спасибо. Я не буду ждать. Завтра я зайду и оставлю распечатки. До свидания.

«Я никогда больше не буду ждать никакое начальство, даже если я заинтересована в нем больше, чем оно во мне. Отныне будет наоборот: ждать будут меня. У меня достаточно средств, чтобы рискнуть всем и освободиться от этого дурацкого никчемного сидения в приемной за мизерную зарплату. Я достаточно зарабатываю уроками, частными и в этой школе, чтобы не унижаться за копейки…»

Ее заявление на увольнение по собственному желанию повергло всех в легкий шок. Директор долго потрясал листком и громко вопрошал, в чем дело и где он теперь найдет нового секретаря со знанием специфики производства, говорящего на иностранных языках и с хорошей внешностью?! Маргарита устала слушать, открыла окно и закурила, выпустив дым в теплый майский день.

— Извините за резкость, Михаил Иванович, но, честно говоря, мне нет дела до того, где вы найдете нового секретаря и найдете ли вообще. Мне невыгодно сидение здесь в то время, когда в другом месте я могу зарабатывать нормальные деньги. Мне неинтересно стало здесь сидеть. Я написала три романа и их у меня выгодно купили. Настолько выгодно, что я могу позволить себе этот финт ушами и уволиться.

Тот опустил руки:

— Рита, еще совсем недавно ты была нормальным человеком. А теперь стала просто… просто ведьма какая-то!

— Нет, раньше я была закомплексованной и затюканной неудачницей. А теперь я становлюсь человеком, уважающим себя и свои способности. А ведьма в лесу живет…

Если бы в этот момент она смотрела на директора, то увидела бы в глазах его недоумение и даже легких испуг.

— Две недели.

— Хорошо.

Раньше сослуживцы молча подозревали, что Маргарита нашла себе богатого любовника, теперь же они утвердились в этом мнении окончательно. Ей оставалось отработать там последние две недели. В первый же день «отсидки» позвонили из «Ассоль»:

— Маргарита Николаевна, — щебетала секретарша. — Не могли бы вы зайти к нам? Назначьте любое удобное для вас время. Николай Александрович просит вас принести ваши новые произведения. Он согласен обсудить с вами новые условия…

«Охренеть можно, — размышляла Маргарита, наблюдая через распахнутое окно знакомую до боли панораму задымленного проспекта. — Николай Александрович просит! Это он-то, который уже пол-века никого ни о чем не просит, а только требует. Все чудесатее и чудесатее…»

Она знала уже, что не у нее одной шеф издательства вызвал в памяти образ Воланда несмотря на то, что в отличие от персонажа великого Булгакова был среднего роста и немалого объема. Поскольку он имел дела с людьми в основном не только пишущими, но и читающими, то Воландом его прозвали уже давненько, и не столько за разные глаза, сколько за власть, силу и влияние, которыми он обладал в самых разных кругах. Она немало удивилась бы, узнав, что он наводил о ней справки и остался удивлен тем, что она не оказалась ничьей женой, ни дочерью, ни любовницей. Один лишь молодой воротила знал ее, но на вопрос ответил просто и как-то растерянно: «Одноклассница… Учила языки. Прозябает в какой-то конторе…», а на вопрос «Но в школе-то она какой была?» затруднился с ответом, пожал плечами в недоумении: «Да никакой…», но спохватился: «Хотя последнее время с ней что-то происходит… Но ей-богу не знаю, что именно…»

Маргарита назначила встречу на следующий день и принесла «Замок» и «Призрака».