Ведьма

Отец: Подожди, сынок. Ты же хотел увидеть словомельницу! Не давал покоя, и из-за тебя я потратил уйму времени, чтобы получить пропуск. Так что теперь будь любезен смотреть и слушать, что я тебе говорю.

Сын: Хорошо, папа.

Отец: Ну так вот, она устроена следующим образом… Впрочем, нет. Она устроена…

Сын: Это робот, папа?

Отец: Нет, это не такой робот, как электромонтер или, например, твой учитель. Словомельница не обладает индивидуальностью, как роботы, хотя она тоже сделана из металла и работает на электричестве. Словомельница — вроде счетно-решающей машины, только она имеет дело со словами, а не с цифрами. Она похожа на электронного шахматиста, делающего ходы не на шахматной доске, а в книге. Только она не живая, а как робот и не может двигаться. Она пишет книги.

Сын (пиная словомельницу): Глупая старая машина!

Отец: Прекрати немедленно! Дело в том, что есть много способов рассказать одну и ту же историю.

Сын (продолжая с ожесточением пинать машину): Да, папа.

Отец: И каждый такой способ определяется выбором слов. Когда выбрано первое слово, остальные должны соответствовать ему. Они должны создавать какое-то настроение, наращивая напряжение с идеальной точностью… Что все это значит, я тебе в другой раз расскажу…

Сын: Хорошо, пап.

Отец: В словомельницу вводится общий замысел произведения, он поступает в ее электронный мозг — очень большой и сложный, даже больше, чем у твоего папочки! И машина выдает первое слово наугад. На техническом языке это означает «снять козыря». А бывает, что первое слово в нее закладывает программист. Но уже второе слово словомельница выбирает сама, и оно должно по настроению точно соответствовать первому — как затем и все последующие. Если заложить в нее один план книги и ввести сто разных слов, по очереди, конечно, словомельница напишет сто разных книг. В действительности это гораздо сложнее, и маленький мальчик вроде тебя не поймет этого.

Сын: Выходит, словомельница рассказывает одно и то же, только разными словами.

Отец: В общем, пожалуй, да.

Сын: По-моему, это глупо.

Отец: Совсем не глупо, сынок. Все взрослые люди читают эти книги. И твой папочка тоже их читает.

Сын: Да, пап. А это кто?

Отец: Где?

Сын: А вон там, идет сюда. Тетя в голубых штанах. А у нее блузка расстегнута…

Отец: Кх-м… Отвернись немедленно! Это… это писательница.

Сын (продолжая смотреть): А что такое писательница? Та нехорошая тетя, которая заговорила с тобой, а ты отвернулся, тоже писательница? Помнишь, ты мне рассказывал?

Отец: Нет, что ты, сынок! Писатели и писательницы — просто люди, которые ухаживают за словомельницей, стирают с нее пыль, смазывают ее. Правда, издатели уверяют, будто писатель помогает словомельнице писать книги, но это все выдумки, сынок, чтобы людям было интереснее. Писателям разрешают одеваться неряшливо и вести себя невоспитанно, наподобие цыган. Это оговорено в их контрактах и восходит к тому времени, когда словомельницы только изобрели…

Сын: Папа, смотри! Она что-то положила в эту словомельницу, какой-то черный шар.

Отец (не глядя): Наверно, она смазывает ее или меняет транзистор, как это требуют ее обязанности. Ты, наверно, не поверишь тому, что я тебе сейчас расскажу. Но твой папа всегда говорит правду. Когда словомельниц еще не было…

Сын: Из машины идет дым, папа!

Отец (по-прежнему отвернувшись): Не перебивай своего папочку! Наверно, она пролила масло. До того как были изобретены словомельницы, писатели — подумай только! — сами писали книги! Им приходилось искать…

Сын: Писательница куда-то побежала, пап.

Отец: Не перебивай! Им приходилось искать каждое слово в своей памяти. Это, конечно…

Сын: Папа, дым идет все сильнее, и искры посыпались…

Отец: Не перебивай, говорю! Это был, конечно, невероятно тяжелый труд. Вроде строительства пирамид.

Сын: Да, пап. А дым…

Бумм! С невероятным грохотом словомельница Гаспара разлетелась на мелкие кусочки, а вместе с ней и обладатели бирюзовых костюмов с опаловыми пуговицами.

Они покинули этот мир мгновенно и безболезненно — случайные жертвы профессионального конфликта. За первым взрывом последовали десятки других, но от них, к счастью, никто серьезно не пострадал.