Ведьма

— Поздравляю! — Флэксмен потряс над головой сложенными руками. — Как вам этого удалось достичь? Откройте секрет. Я спрашиваю потому, что… что и остальным будет невредно услышать…

— Я прилип к своему словописцу! — захлебываясь от восторга, крикнул Полпинты. — Я дал волю своему могучему интеллекту! Я закрутил Вселенную вихрем и выхватывал из него все, что приходило мне в голову! Я размотал космические нити и смотал их заново! Я поднялся на престол Господень, когда Бог кормил архангелов, и надел корону творца! Я…

Он вдруг замолчал.

— Нет, ничего этого не было, — задумчиво и тихо продолжил он. — То есть почти ничего. Ведь у меня накопилось столько новых впечатлений! Прогулки с Зейном, похищение… Нет, и это еще не все. Так вот, я открою вам величайшую тайну. Я вообще ничего не писал! Эту повесть… написала няня Бишоп!

— Полпинты! Какой же ты идиот! — ахнула няня.

35

— Да, ее написала ты, наша мамочка, — твердо заявил Полпинты. — Она возникла, когда я рассказывал тебе сюжет. Я все время думал о тебе, мне хотелось, чтобы тебе было интересно. И девушка в повести — тоже ты. А может быть, она — это я. Ведь это у меня нет осязания. Нет-нет… я что-то запутался…

— Полпинты, дружище, — хрипло сказал Флэксмен, тайком утирая слезы, — мы тут приготовили приз для победителя — серебряный словописец. Мне хотелось, чтобы вы были с нами и я мог вручить приз и пожать вашу… Как бы то ни было, очень жаль, что вас здесь нет. Очень жаль!

— Пустяки, мистер Флэксмен. Разве дело в наградах? У нас будет еще много случаев…

— Нет! — воскликнул Флэксмен громовым голосом. — Вы получите свой приз, и немедленно! Гаспар…

— Не посылайте Гаспара, — вмешалась мисс Розанчик. — Зейн уже помчался в Ясли за Полпинтой.

— Этот жестяной писака слишком много берет на себя… А впрочем, отлично! Полпинты, дорогой вы наш друг, скоро…

Но вдруг телеэкран погас.

Впрочем, это не охладило общего ликования.

— Все дело в сотрудничестве, в общении с редактором, — объяснял Каллингхэм, — в симбиозе, так сказать! Каждому из них необходимо общаться с чутким человеком, который мог бы выслушать его и, в свою очередь, рассказать… Важно, чтобы каждый нашел себе подходящего партнера… Вот какое дело мне по душе! Все равно что руководить брачной конторой.

— Калли, дорогой, как остроумно ты все объяснил, — сказала Элоиза, ласково поглаживая руку издателя.

— Не правда ли? — согласилась няня Бишоп, пожимая локоть Гаспара.

— Подумать только, какие богатейшие перспективы открываются перед нами! — мечтательно произнес Гаспар. — Трехстороннее сотрудничество: серебряные мудрецы, люди и словомельницы с их неисчерпаемой памятью! Каким плодотворным будет подобное соавторство!

— Вряд ли словомельницы воскреснут, — задумчиво произнес Каллингхэм. — Я посвятил всю жизнь их программированию, но, честно говоря, меня всегда мучила мысль, что это — бездушные машины, работающие только по заданной программе… Как знать, может быть, мы присутствовали при возрождении настоящей литературы?

— Калли, милый, когда ты успел столько выпить? — участливо спросила Элоиза.

— Прошу внимания! — воскликнул Флэксмен. — Как только Полпинты появится в дверях, сразу же окружим его дружеским вниманием, чтобы он не почувствовал себя одиноким на пиру жизни. Зейн вот-вот должен принести его.

— За минуту домчит, не сомневайтесь, мистер Флэксмен! — заметил Джо Вахтер, успевший пропустить пару стаканчиков, пока его брат рассматривал серебряный словописец. — Только что-то долго копается…

— Надеюсь, больше не будет похищений! — встревоженно воскликнула мисс Розанчик. — Если с Зейном что-нибудь случится, я этого не перенесу!

— Бывают разные похищения! — громко объявил Каллингхэм, высоко поднимая бокал. — Одни пугаются их. Другим же они распахивают дверь в новую, светлую жизнь…

— Ах, Калли, — трепетно произнесла Элоиза, как вдруг дверь распахнулась и в комнату медленно влетело большое серебряное яйцо. Оно парило в воздухе, в нескольких футах от пола. Его глаз, ухо и динамик были укреплены прямо на корпусе, а из-под маленькой серебряной платформы, на которой оно покоилось, свисали два гибких щупальца с небольшими коготками.

Флэксмен следил за полетом яйца словно завороженный. Потом глаза его закатились, и он начал медленно валиться на бок.

Яйцо быстро подлетело к нему, вцепилось коготками в лацканы его пиджака и тем смягчило падение.

— Не пугайтесь, мистер Флэксмен! — воскликнуло яйцо. — Это я, Полпинты, только переделанный. Это Зейн Горт. Теперь мы можем пожать друг другу руки. Не бойтесь, я не буду царапаться!

36

— Вы уже, наверно, догадались, — начал Зейн Горт, когда Флэксмена привели в чувство и порядок был восстановлен, — что проект «Эл» — это всего лишь «левитация». Передо мной стояла чисто инженерная задача, научным открытием здесь и не пахнет.

— Не слушайте его! — вмешался Полпинты. — Этот робот жестяной только наполовину, остальное — чистейшая гениальность!