Ведьма

Он понимал, что им кажется совершенной дикостью, что он спрашивает о телефонных разговорах и о том, не встречались ли они с кем-нибудь. Но все обстояло именно так, как он им сказал. Их нужно исключить из числа подозреваемых, посмотреть, есть ли у них хоть какое-то алиби. Сам Флюгаре ни на секунду не верил, что Эва и Петер были замешаны. Однако он не первый полицейский в мировой истории, которому трудно поверить, что родители могут навредить собственному ребенку. И, к сожалению, многим пришлось убедиться в обратном. Бывают несчастные случаи. И, что особенно ужасно, не только они.

– Нет, только с Уллой. Потом приехал Петер, и тогда я поняла, что Нея была не с ним, и… дальше вы знаете.

Она так сжала бумажное полотенце, что костяшки ее пальцев побелели.

– Есть ли кто-то, кто мог желать смерти вашей дочери? – спросил Йоста. – У вас не возникло мыслей по поводу предполагаемых мотивов? Кто-то из вашего прошлого? Человек, враждебно настроенный к вам или вашей семье?

Оба покачали головами.

– Мы самые обычные люди, – сказал Петер. – Никогда не были замешаны в криминальных разборках.

– Может, бывшая или бывший, желающий отомстить?

– Нет, – ответила Эва. – Мы познакомились, когда нам было по пятнадцать лет. Других отношений у нас не было.

Йоста сделал глубокий вдох, прежде чем произнести следующую фразу, – но все же произнес ее.

– Я знаю, что этот вопрос может показаться оскорбительным, особенно в нынешней ситуации; но были ли у кого-то из вас отношения на стороне? Я спрашиваю не для того, чтобы обидеть вас, а лишь для того, чтобы выяснить все возможные мотивы. Может быть, кто-то счел, что Нея стоит у него или у нее на пути?

– Нет, – ответил Петер и уставился на Йосту. – Боже мой… Нет. Мы все время проводим вместе и никогда бы… Нет.

Эва затрясла головой.

– Нет, нет, нет… Почему вы тратите на это время? На нас? Почему вы не ищете убийцу? Есть в наших краях люди, которые…

Она побледнела, осознав, что собиралась сказать, какое слово чуть было не произнесла – и что это означало.

– Так она… ее… О боже!

Эва разрыдалась так, что эхо отдалось в стенах кухни, и Йоста с трудом сдержался, чтобы не встать и не уйти. Так невыносимо было видеть глаза родителей Неи, когда они поняли, что у них есть к нему вопрос, ответ на который они не хотят слышать…

А у Йосты не было ответа, и он ничем не мог их утешить, потому что сам не знал.

* * *

– Извините, но там снаружи творится черт-те что!

Йорген обернулся к юному ассистенту. На виске у него пульсировала жила.

– Какого черта? Мы тут работаем, а не дурака валяем!

Он толкнул оператора, подошедшего к нему слишком близко, тот попятился и чуть не врезался в стол в павильоне, изображавшем гостиную. Одна из ваз чуть не упала на пол.

Мария понимала нервно сглатывавшего ассистента. Они снимали уже четвертый дубль, и настроение у Йоргена портилось на глазах.

– Простите, – снова извинился ассистент, которого звали Якоб. Или Юнас. – Откашлялся. – Я больше не могу их сдерживать. Там собралась целая толпа журналистов.

– Им назначено на четыре часа; тогда мы и будем давать интервью.

Йорген перевел взгляд на Марию, которая развела руками. Она надеялась, что у него не войдет в привычку разговаривать с ней в таком тоне. Иначе процесс съемок будет долгим и трудным.

– Они спрашивают о мертвой девочке, – нервно проговорил Якоб или Юнас, и Йорген закатил глаза.

– Да, нам это уже известно. Но им придется потерпеть до четырех часов.

Шея у Якоба или Юнаса пошла красными пятнами, однако он не сдавался:

– Хотя они говорят не о… не об этой девочке, а о другой девочке. И хотят поговорить о ней с Марией. Прямо сейчас.

Мария обвела взглядом небольшой павильон. Режиссер, оператор, помощник режиссера, гримерша, ассистенты – все смотрели на нее. Так же, как все смотрели на нее тридцать лет назад. В каком-то смысле ее успокаивало то, что ситуация ей хорошо знакома.

– Я пойду и поговорю с ними, – сказала актриса, быстрым движением поправляя блузку и проверяя, в порядке ли прическа.

Фотографы и операторы тоже наверняка будут там.

Она взглянула на взбудораженного ассистента.

– Пригласи их в кафетерий, – и обернулась к Йоргену. – Придется нам поменять расписание. Будем снимать эти сцены в то время, которое было отведено под интервью. Таким образом, мы не потеряем еще один съемочный день.

На съемках расписание определяло все – и у Йоргена сейчас был такой вид, словно весь его мир рухнул.

Войдя в маленькое помещение кафетерия, Мария на мгновение остановилась. Журналюг собралось впечатляющее количество. В душе она порадовалась, что одета, как Ингрид Бергман, – в белых шортах с кнопками по бокам, белой блузке и с платком, повязанным у корней волос. Такой наряд очень ей шел – получатся замечательные фотографии, прекрасный промоушн будущего фильма.

– О, привет всем, – проговорила Мария своим чуть хрипловатым голосом, который стал ее отличительным признаком. – Мне сказали, что вы хотите задать несколько вопросов моей скромной персоне…

– Можете дать комментарии к тому, что произошло?

Молодой человек с голодными глазами начинающего репортера жадно смотрел на нее.