Ведьма

Мужчина продолжал буравить её недоверчивым взглядом, но всё же начал постепенно остывать. 

Загнанный зверь скулил, забившись в угол, тревожно виляя хвостом. Жёлтые глаза, за которыми пряталось нечто большее, чем ярость, которую он так старательно показывал.

— Не лезь ко мне в голову! — взвыл Йонеран, выбрасывая посох вперед. Ударная волна неизбежно бы сбила Фелисию, если бы не Дэниал — парень успел отразить её мечом. Ведьма огромными глазами смотрела на разошедшегося не на шутку колдуна и боролась с желанием вцепится в брата мёртвой хваткой. От части потому, что так гораздо спокойнее, от части — что бы черноглазый не бросился на зверя. Она перестала воспринимать колдуна как врага, перед ней маячил образ того, настоящего, который мужчина прятал где-то очень глубоко. И ей не хотелось новой драки, потому что она не могла увидеть в этом нелюде что-то действительно злое. Только нестерпимую обиду и боль.

— Я правда не знаю, что там произошло, — наконец произнесла Фелисия, выходя из-за спины Дэниала. Парень вновь попытался убрать её назад, но девушка вывернулась из-под его руки, — Последнее, что я помню, это мои слова. Потом — как отрезало.

Буран выл, желал броситься и растерзать. Ярость и страх, но не за себя пронимало каждую снежинку, закручивающуюся в вихрь, но останавливали его лишь весенние проталины тонких ласковых руками. Вопреки хаосу они всё равно проступали и не могли быть заметены, уничтожены, стёрты. Якорь, последний рубеж, отделяющий от безумия.

— Тебе лучше уйти, колдун, — выдавил Дэниал и девушка поняла — брат действительно себя едва сдерживает. — Уйти и больше не возвращаться.

— Не пойдет, — хрипло, нервно рассмеялся Йонеран. — Что-то мне подсказывает, что я должен учить твою сестру, а заодно приглядывать за лесом.

— Но...

— Он прав, — перебила Фел, тревожно оглянувшись на него. — Он должен меня учить. И я должна присматривать за лесом.

На задворках сознание шевельнулся смутный отблеск воспоминания — дух, старец, паривший над землей. Ведьма нахмурилась, осторожно шагнула ближе к колдуну — мужчина дёрнулся.

— Я понимаю, что ты зол. Но... — она замялась, пряча взгляд. — Но я правда не могу так поступить с Флоренцией. Она бы не хотела, я думаю.

Йонеран снисходительно ухмыльнулся.

— Я не хочу ссоры, — Фелисия попыталась улыбнуться. Сердце в груди гулко и часто билось. — Не хочу с тобой ругаться. Мы не чужие друг другу, отец.

На секунду ей показалось, что колдун сейчас упадает. Он крепче ухватился за посох с удивлением и смятением глядя на новую подопечную. Девушка окончательно успокоилась, расслабилась и заперла двери покрепче, чтобы он, ненароком, не полез к ней в душу.

— Правильно. Наследит — грязь потом не выгребешь.

— Тайвынь, помолчи, будь добра.

— Вино есть? — устало выдохнул мужчина, опускаясь на стул.

Просияв, ведьма бросилась в кладовую.

Дэниал еще долго сверлил Йонерана неприветливым и настороженным взглядом, сам же колдун только отпускал едкие комментарии. Они просидели до глубокой ночи, вспоминая общее прошлое, которого оказалось достаточно много. Колдун был не плохим собеседником, только слишком много ругался и периодически уши вяли даже у черноглазого, который тоже частенько не стеснялся в выражениях. Несколько раз Фелисия просила нового учителя быть помягче в высказываниях, но потом только рукой махнула — через десять минут некромант уже забывал о данном обещании.

Он действительно был сильным, можно даже сказать матёрым, потасканным жизнью. Его часто бросало из крайности в крайность, грозя отобрать всё, что было дано до этого. Бездна не всегда откликалась на его зов, магия порой вырывалась из-под контроля — это и служило, от части, причиной искалеченной руки. Неудавшийся эксперимент — всё пошло не по плану и Йонеран рисковал превратиться в зверя всем телом навсегда, но обошлось только рукой.

Фелисия слушала его историю и ловила себя на мысли, что ей удивительно тепло. Голос мужчины был достаточно грубым, чуть хрипловатым, все равно тёплым — по-свойски. Он спрашивал, что девушка уже умеет, ругался, как могла такая женщина, как Флоренция, толком ничему не научить и отмахивался от возмущений Дэна. Во взгляде черноглазого поминутно читалось засадить клинок некроманту в шею.