Ведьма

— Я дома исписала три или четыре толстых тетради, пока меня учили. Тоже всё самое непонятное записывала. Если мне что-то не хотели объяснять, я придумывала разные истории, сама выдумывала объяснения. С Лидией даже поругалась однажды — она стащила одну такую тетрадь и они с сестрой читали, тайком от меня.

— Прямо как у нас в школе, девчонки читали дневники друг у дружки… У меня вот не было брата или сестры, даже сравнить не с чем. Есть ещё одна мысль. — Николай встретился взглядом с Сашей. — Мне больше не хочется хранить дома вещи Анны. Самое время собрать их и вынести.

— Хочешь просто выбросить?

— Так было бы проще всего. Что-то мне подсказывает, что её вещи у меня — последнее, что её сейчас волнует. Передавать всё равно некому — родители у неё в Москве живут. Не в милицию же нести.

Саша покивала с серьёзным видом.

— Давай тогда сегодня и сделаем, как только здесь закончу. Заодно посмотрю, может что-то ещё из холодильника заберём.

Николай кивнул, и остаток чаепития провели молча. Ну то есть говорили о разном обычном таком и обыденном. Ни о чём.

* * *

На улице Саша становилась очень похожей на Шанталь — Анну-Луизу — оттуда, из новогоднего убежища. Радовалась всему как ребёнок. Вот это я не внёс в список, подумал Николай. То есть где-то там — “в далёкой, далёкой Галактике” — есть моя копия, или образ, или как его положено называть. Но все ощущения вполне реалистичные, и поневоле приходишь к мысли, что создатели “Матрицы” и Фредди Крюгера явно знают больше, чем говорят.

Саша наигралась в снежки — теперь и Николая заразила этой забавой, на несколько минут он вновь возвращался в те самые восемь лет — и теперь сияла и радовалась, держа Николая за руку, шагая рядом с ним по тротуару. Николай не раз и не два замечал, что прохожие, глянув на Сашу, улыбаются в ответ. Даже если Саша не смотрела им в лицо.

Она сказала, “делать ярче”. Это тоже не записано в тот самый блокнот, а нужно. Всё равно когда-нибудь захочется понять, как же это всё действует. Сейчас Николай помнил все до единой секунды того инцидента, когда мама Саши легко и просто заставила их разойтись в разные стороны, а затем обездвижила обоих, и — хорошо, что временно — стёрла часть памяти друг о друге. Помнил теперь всё: после того, как Мария Ильинична приказала ему идти домой, он подождал, пока Чернова-старшая не поднимет за руку и не уведёт с собой дочь, и словно бы пришёл в себя — вышел наружу и заказал такси. И лицо Саши, пока её уводили из подъезда, казалось неживым — замершее выражение отчаяния и страха. Вот эти несколько секунд можно было бы и вовсе не вспоминать.

— Всё ещё сердишься на неё? — потянула Саша его за руку. Они как раз заходили в подъезд дома Николая.

— Даже не знаю. Вспомнил ту встречу в подъезде, — уточнил Николай. — Есть несколько секунд, которые предпочёл бы не вспоминать.

— Если это Шанталь помогла нам вспомнить, то она восстановила всё, до последнего момента, — вздохнула Саша. — Я тоже кое-что не хотела бы помнить. Ой, смотри сколько писем!

Это да — в предыдущий раз он не заглянул в почтовый ящик, и там накопилось всех этих бесплатных газет, рекламных писем и подобного мусора.

— Дома разберусь, — решил Николай. — Жаль, макулатуру сейчас не принимают. Ну или я не знаю, где принимают. Мне этого добра приходит штук по сто в месяц.

* * *

У Николая дома Саша сразу направилась на кухню — разбираться с холодильником — а Николай, взяв пустой пластиковый пакет, пошёл разбираться с вещами Анны.

Вещей оказалось неожиданно много. Николай обратил внимание, что всякий раз, когда он берёт что-то из её одежды, в памяти, пусть ненадолго, всплывает что-то, где эта вещь фигурировала. Чем дальше, тем интенсивнее это становилось. После дюжины переложенных в пакет предметов одежды Николай был вынужден сделать паузу — голова отчётливо начала кружиться.

Саша прибежала из кухни, встревоженная.

— Коля?! — присела она перед ним. — Всё хорошо?

Николай пояснил, что с ним происходит. Саша протянула руку и потрогала его лоб.

— Ты как будто всё это заново переживал! — удивилась она и указала на ближайшее, ещё не убранное платье — в нём Анна собиралась пойти вместе с Николаем на “Матрицу”. И за три месяца до премьеры и случилась та странная история, когда подставили Сашу. Попробовали подставить. — С этим связаны воспоминания? Что-нибудь яркое?

Николай кивнул.

— Она хотела эффектно выглядеть на премьере. Но мы расстались сразу после…

Саша покивала.

— Да-да, я поняла. Можно взять его в руки?

— Конечно, — разрешил Николай. — Не думаю, что…

Саша осторожно взяла платье — золотистого цвета, эффектного фасона, прикрыла глаза ненадолго.

— Очень сильные эмоции, — признала она. — Странно. Я никогда их не чувствовала, меня проверяли три разных наставника — даже бесчувственной пробкой назвали как-то раз. А теперь я чувствую — ей оно очень нравилось. И нравилось, что она тебе в нём нравится. Прикоснись к нему!

Николай повиновался — и снова накатило — он видел, как Анна, примерив платье, любуется на себя в зеркале — и ему в тот момент очень нравилось на это смотреть. Накатило и схлынуло.