Ведьма

Сил почти не оставалось. Анна-Луиза твёрдо понимала — нужно снова разжечь огонь, снова вскипятить воду. Старый слуга-конюх был прав: огонь и кипящая вода действительно отпугивают Чёрную смерть. Над ним все потешались — ведь все знают, что только покаянием и молитвами можно спасти себя и своих близких! Ещё оставались дрова, но Анна-Луиза ослабла так, что чуть не поломала себе руки и ноги, когда сорвалась, спускаясь со своего укрытия. Теперь крысы доберутся до неё. Она сумела убить или прогнать всех крыс, пробравшихся в кухню, но новые мерзкие твари всё время скреблись за дверью и в углах. Крысы несут Чёрную смерть, нельзя прикасаться к ним! Просто чудо, что её ни разу не укусили!

Ей было холодно — нужно подбросить дрова, пока угли не погасли. И вскипятить ещё воды, чтобы пить потом. Анна-Луиза каждый раз, помня слова конюха, держала кружку над углями, и мыла руки водой с золой, прежде чем взяться за кружку. Это было жутко неряшливо, её платье давно стало грязными лохмотьями, но Чёрная смерть не осмелилась схватить свою добычу. Конюх был прав, только он и был прав…

Она попыталась встать — ноги уже не держали. И поняла, что уже не доберётся до очага, нет сил. Голод уже не жёг расплавленным свинцом всё внутри — к этой боли она притерпелась. Несмотря ни на что, Анна-Луиза всё ещё надеялась. И верила, что за ней придут. Пусть даже это будут ангелы, забрать её в последний путь.

Ей показалось, что запах грозы разлился по кухне. Анна-Луиза сумела открыть глаза, продолжая шептать молитвы пересохшими, потрескавшимися губами — и увидела её. Женщину-ангела, так она её называла потом. Она вышла прямо из зеркала — уж неясно, кто и зачем принёс его на кухню — может, мародёры хотели забрать за его роскошную раму, а потом просто бросили?

Она была полупрозрачной, и Анне-Луизе померещилась пара крыльев за её спиной. Беловолосая, при этом смуглая, в нарядном белом платье до пят и белых же туфлях. Как всё это неуместно на грязной, загаженной кухне! Она бесшумно прошла от зеркала к Анне-Луизе, прижавшейся спиной к каменной стене, и присела, протягивая руку.

— Идём, — позвала женщина, улыбнувшись. — Не бойся меня. Сейчас тебе станет лучше.

Анна-Луиза не сразу сумела взять её за руку. Как гостье не противно — стоит только посмотреть, на что теперь похожи ладони Анны-Луизы! Удивительно, но сразу же прошли голод и жажда, и нашлись силы подняться за ноги.

— Кто вы? — пролепетала девочка, не осмелившись ничего предположить вслух.

— Анна-Вероника, — было ей ответом. — Я всё расскажу тебе. Идём!

Она провела её к зеркалу — удивительно, но поверхность того волновалась подобно воде, на которую подул ветерок — и Анна-Луиза, зажмурившись, шагнула насквозь.

Но всё же обернулась вначале. Кухня уже не казалось жутким, отвратительным местом, темницей для приговорённых к голодной смерти. И Анна-Луиза увидела саму себя — там же, у стены — вторая Анна-Луиза сидела и, казалось, безмятежно спала, со счастливой улыбкой на лице. А потом словно растворилась, разошлась бесследно в воздухе.

…Анну-Луизу мягко, но настойчиво потянули за руку и она, зажмурившись, шагнула насквозь.

* * *

Николай осознал, что тяжело дышит, что ему не по себе, словно это он умирал тут от голода — перепуганный, жалкий, в лохмотьях, один-одинёшенек в зачумлённом замке. Но почти сразу же это прошло.

— Мне потом часто бывало страшно, — Анна-Луиза отпустила его вторую руку и подвела к окну — похоже, уже современному, пластиковому. Теперь стало видно, что на этой кухне почти всё уже современное. — Я не понимала, кто я теперь. Что стало со мной, и что будет дальше. Мне не хватало родителей и брата с сестрой. Иногда просто не хотелось жить. Тогда я возвращалась сюда. У тебя ведь было много приятных дней в детстве, да? — посмотрела она в лицо Николая.

Тот кивнул. Вид из окна восхитительный! Если замок Сен-Блан действительно всё ещё стоит, там стоит побывать.

— Возвращайся в них, когда будет трудно. Теперь ты знаешь, как. У тебя много вопросов сейчас, и привычный мир пошёл трещинами, — продолжала Анна-Луиза. — Просто остановись, не беги, не бойся. Нужные вопросы придут в нужный час.

“Вот теперь я слышу не девочку”, осознал Николай. “Так могла бы говорить мама Саши — или моя собственная”. Вопросы роились в голове, наперегонки рвались на язык. Кто вы теперь? Правда, что вы уже миллион лет на Земле? Кто для вас люди? Зачем… Николай помотал головой, и вопросы недовольно разбежались кто куда, попрятались по закоулкам сознания.

— Приходи сюда, если захочешь! — Анна-Луиза отпустила его руку и улыбнулась. — Просто вспомни этот день и это окно.

— Спасибо, ваше сиятельство! — вполне серьёзно ответил Николай и попытался изобразить поклон. Вышло немного изящнее. Анна-Луиза отступила на шаг и исполнила реверанс.

— Приятных снов! — пожелала она и прикоснулась ладонью ко лбу Николая.

* * *

Николай открыл глаза. Саши нет рядом, и уже почти девять часов. Мама дорогая, никогда не вставал так поздно!