Ведьма для инквизитора

Прав ли он? Кис не знал. Но чувствовал, что Майя стала ему слишком дорога, чтобы он мог пожертвовать ею.

Она молча курила, стряхивая пепел в окно.

— Я встану где-нибудь в лесу, поспим немного, — сказал Алексей.

— Поехали к Кузе. Прямо сейчас.

— Не поздно?

— Нет.

Майя назвала адрес, Кис развернулся и направился в сторону Москвы.

* * *

Дверь отворилась, и высокий лохматый брюнет с нежными коровьими глазами выкинул навстречу Майе длинные руки в широких халатных рукавах:

— Дитя, сестра моя! Прошу в мои края![10] — громогласно продекламировал красавчик и распахнул свои объятия, вслед за коими распахнулись и полы шелкового халата, обнаружив весьма кокетливые трусы бордового, в тон халату, цвета, где на самом интересном месте было вышито золотом «Love me»[11]. — Сестренка! А кто это с тобой?

Кузя с недвусмысленным любопытством рассматривал Алексея.

— Алексей Андреевич Кисанов, частный детектив.

— Тот, которого ты выкрала из-под носа у Усачева? Браво, сестренка! Проходите, Алексис, не стесняйтесь, здесь все свои!

— Не помешаю? — изощрился в вежливости Кис.

— Ну что вы, ну что вы, — кокетливо произнес Лазарь, — какие церемонии, право! За счастие почту ваше присутствие!

Они вошли в белую гостиную — белые стены, белый рояль, белые шторы, белая мебель. Кузя-Лазарь поспешил вперед — прикрыть дверь в соседнюю комнату, где на необъятной фиолетовой постели просматривались два мужских силуэта.

— Что стряслось, зайка моя? — Кузя уселся, закинув голую волосатую ногу на ногу. Бордовый шелк его халата элегантно приземлился на белую кожу кресла. — Что привело тебя ко мне посреди ночи?

Майя принялась сбивчиво рассказывать события последних дней. Кузя слушал молча, один раз только встал, чтобы прикрикнуть на своих дружков, слишком шумно резвившихся в соседней комнате.

— Так, все понял, — сообщил он, когда Майя умолкла. Он скрутил сигарету из «травки» и затянулся, выпустив вонючий дым горящего сена. — И чего ты хочешь от меня, дорогая? Что я могу для тебя сделать? Проси! — Он выкинул вперед руку с куцей самокруткой между пальцами жестом римского императора.

— Лазорик, ты можешь узнать, кто меня заказал? — Майя сложила молитвенно руки. — Для меня единственное спасение — найти тех, кто убил Марка и теперь охотится за мной!

— Девочка! — громогласно возопил Лазарь и, вскочив с кресла, крупно зашагал по комнате, картинно воздев руки. — Де-воч-ка! Скажи, почему ты пришла ко мне? — драматически повысил он голос, заполнив комнату модуляциями своего сочного баритона.

Кис порадовался, что не смотрел фильм с его участием.

Майя молчала, не понимая, к чему клонит двоюродный брат.

— Алексис! — воскликнул Лазарь. — Что вам сказало это дитя? — Он крутанулся, всполошив шелк халата, в сторону Майи, чтобы направить на нее указующий перст. — Что оно пролепетало перед тем, как привезти вас ко мне?

— Что вы общаетесь со многими влиятельными людьми и сможете разузнать интересующую нас информацию. — Кис едва сдерживал улыбку.

— Вот именно, Алексис, вот именно! С влиятельными, с влиятельнейшими людьми! — Он воздел указательный палец к потолку. — И что из этого следует? Какое умозаключение вы как детектив делаете?

— Простите?

— Да-да, какой логический вывод, я вас спрашиваю? Ну как же, вы же детектив, у вас же должна быть дедукция-индукция… Ну?

— Не пойму, что вы хотите услышать. Вы знакомы с людьми, которые, как я понял, располагают информацией. А нам эта информация нужна. Вот и вся дедукция.

— Ошибаетесь, милейший Алексис, ошибаетесь, роднуля! Я не знаком — я дружу! Разницу чувствуете? Я дружу с сильными мира сего!

— Рад за вас. Что из этого следует?

— Не крути, Кузя! Ты можешь мне помочь, да или нет? — прошептала Майя. В глазах у нее стояли слезы.

— Девочка, не плачь! Я не могу тебе помочь — я тебе помогу прямо сейчас! — провозгласил кузен. — А что этот твой детектив, какой-то сомнительный, право! — неожиданно сменил он тон. — Ничего не сечет! — В голосе актера слышалась обида.

Должно быть, Алексею следовало вывести какой-нибудь комплимент Лазарю при помощи «дедукции», но последняя детектива явно подводила.

— Кузя! Ради бога, ты же не на сцене!

— Ну смотрите же, дети мои, это так просто! — смилостивился Лазарь. — Я дружу, я бы даже сказал, состою в близких, местами интимных, отношениях с очень серьезными людьми…

Он выдержал паузу, выглядывая в лицах своих слушателей реакцию. Кис изобразил внимание — это все, на что он был способен, — Майя устремила на него взгляд, полный надежды. Лазарь счел, что реакция удовлетворительна, и продолжил:

— И эти люди ценят и любят меня… Они мной дорожат, понимаете? — он рухнул в кресло и снова выставил голые волосатые ноги, зорко меж тем вглядываясь в лица своей «публики» в виде кузины и детектива. «Публика» изобразила почтение, у нее не было иного выхода, свите вменялось в обязанность играть короля.

— Alors[12], поймите, дети мои, что никто, никто… — Лазарь опять воздел руки к потолку. — НИКТО НЕ МОГ ЗАКАЗАТЬ мою любимейшую кузинку, не спросив меня!

Напрасно потраченное время. Самовлюбленный дебил несет ахинею. Можно уходить.