Ведьма. Эзотерическая книга, которая переворачивает представление о женщинах!

Мы помолчали, смакуя названия на куске картона, пытаясь наполнять их смыслом и воображая наличие на столе. Под молчание принесли кровавую сангрию, ее цветное пятно вселило надежду и даже робкую радость. Неуверенно мы заказали мясо, а хотелось выбрать что-нибудь другое. Несусвете попросили рыбу. Скоропалительно разлив, оросили глотки поспешными глотками сладкого вина.

– Жизнь налаживается, – изрек я, выпив быстро один бокал и еще быстрее налив второй.

Сангрия была ледяной, лед нежно постукивал по стеклянным бортам, а фруктовая цветная жижица плавно ползала по прозрачному дну. Я заметил, что роскошно тепло, солнце перестало быть назойливым, захотелось весело болтать о пустяках.

– Я думал, испанцы пьют кофе по утрам. Вообще европейцы.

– Это больше итальянцы, – благодушно улыбнулся мне Хорхе. Он выпрямился на стуле, казалось, в нем ожил и натянулся позвоночник. – И французы. Испанцы тоже, если надо на работу. Мне на работу только послезавтра, посему пока – сангрия мой утренний напиток. Вот Консуэлла пьет кофе всегда. Ракель по утрам и в обед после еды…

– Светлана легко мешает кофе с чем угодно, включая алкоголь, – вставил я реплику.

Тут объявилась она, в коротком платье цвета жженого сахара со свободными от него плечами и спиной, с тяжелыми свежевымытыми волосами, с легким макияжем, с большой, но неуверенной улыбкой. Ноги она обула в почти незаметные на стопах босоножки.

– Всем привет! – делано пыталась выглядеть она веселой.

Хорхе встал, прислонился своей щекой к ее.

Мы вытребовали срочный третий бокал, в который незамедлительно плеснули.

Светлана прикрыла глаза и мелко отпила, смакуя удовольствие.

– В чем секрет? – тут же огласила она, улыбка ее перестала кривиться, а налилась искренностью и цветом. – Что за состав? Что знают испанцы и чего не знают другие, когда делают сангрию? – У этой темы не было конца до момента постижения той самой тайны.

– Секрет… – Хорхе основательно подумал. – Думаю, секрет – в отсутствие секрета. И состав – в отсутствии состава. Каждый делает ее по-своему, но все экспериментируют. Притом всю жизнь. Общее – вино, фрукты и сахар. Далее – все, на что хватит фантазии. Кто-то доливает short коньяку, кто-то смешивает два разных вина, кто-то кладет больше фруктов, кто-то их лучше толчет, кто-то сыплет специи, кто-то еще что-то. Вне Испании все делают по рецепту. А тут у каждого свой рецепт, своя последовательность.

Светлана прицелилась в него указательным пальцем, давая понять, что поняла.

Прорисовался официант, выгружая белый хлеб, желтое масло и коричневые оливки.

– Что мы делаем сегодня? – энергично смерила нас взглядом она, как только последний ушел.

– Я сегодня примерен, – отозвался Хорхе, вздохнув нарочито. – Но у вас есть Евгенио, он уже едет. Я попросил его кое о чем, так что все прекрасно! – Он подмигнул нам обоим одновременно. – Успеем перекусить, а потом – по острову. Вечером я вас покину, а Евгенио покажет еще что-нибудь занятное.

– Я бы передохнул, – подал я голос, звонко чокнувшись с друзьями. – Повалялся бы на солнце, рано бы спать лег. Набрался бы сил. Завтра вечером домой…

– Не-е-ет! – Несусвета проснулась неожиданно и непримиримо. Глаза стали чужими, голос похолодел так, что я ощутил мурашки. – Нам уезжать завтра, а мы что – спать ляжем?

– Не ляжем? – вгляделся я в нее, точно в первый раз.

– Пожалуйста, нет! – распахнула она глаза в неотступной просьбе. Я понял, что придется на специальном станке из эмоциональной глины лепить компромисс. – Можем недолго, до середины ночи. Я первый раз тут. Ты тоже? Неужели мы будем вести себя как пенсионеры?

Напротив нас скрипнули тормоза, опустилось стекло, и большая улыбка Евгенио освободилась из салона, полного хауса. Он пританцовывал макушкой головы, голубые лазеры глаз били во все стороны.

– Доброе утро! – вскричал он. – Уходили из ресторана, не заплатив? – Машина была другой, синий, точно море, седан.

Шутка привлекла всеобщее внимание, Женя запарковался чуть дальше и, вернувшись, рухнул на винтажный стул.

– Морского черта, – отправил он восвояси официанта, что уже не открывал глаз. – Какого черта? На пляж! – как данность подвел он черту. – Много солнца, много моря, много песка. Только пляж!

– Какой пляж? – ободрилась занятая политической грустью Светлана.

– Самый лучший! – изрек Женя важно, вытягивая из портсигара смуглую сигарилку. – «Calla Bassa». – Он с неподдельным наслаждением закурил.

– Лучший, с точки зрения русских и болгар, – пошутил Хорхе. – Испанцы любят больше пляжи Ферментеры. – Он скупо смаковал еще первую сангрию, но с каждым глотком лицо его разглаживалось. – Потому что там нет инфраструктуры, нет лежаков, лежишь на песке. Есть пара рыбных ресторанов. Вообще мало сервиса, зато больше жизни. – Он задумался. – Где много сервиса – там мало жизни, где много жизни – там мало сервиса.

Мы засмеялись. Настроение приняло акупунктуру солнца, сангрии, середины дня, коллективного индуцирования и предвкушения.