Ведьма и ее любовь

Первое, что поразило её, когда она оказалась в запертом шкафу, — это ошеломляющая тишина. Раньше Полина не осознавала, насколько громко она дышала. Теперь же отчётливо слышала не только то, как воздух проникал в нос и в лёгкие, но и биение собственного сердца, и бешенный шум крови, разносящей этот кислород по всему телу. Хотя, возможно, последнее было уже плодом её воображения.

Температура в шкафу оказалась довольно комфортной, а, оглядевшись, Полина обнаружила и неприметное отверстие вентиляции в потолке в самом углу. Когда первый приступ беспокойства схлынул, она позволила себе потоптаться на месте, чтобы стряхнуть напряжение, а затем осторожно опустилась на сидушку и скрестила ноги по-турецки. Именно такая поза первой приходила ей на ум, когда речь заходила о медитациях. На этом познания Полины в сфере духовных практик заканчивались.

Она прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на собственном дыхании. Её задание было максимально простым — освободить разум и не думать — однако Полина почти сразу поняла, что выполнить его будет ох как нелегко. За первые несколько минут, проведённых в шкафу, её мысли столько раз утекали в самых разных направлениях, что она устала одёргивать себя. Не помогали ни попытки считать до ста, ни визуализация образа этого самого источника силы.

В очередной раз поймав себя на размышлениях по поводу работы, Полина раздражённо выдохнула и привалилась плечом к шершавой стене. Стефан упоминал, что необходимы тренировки для того, чтобы услышать собственный дар, однако она почему-то надеялась справиться с первого раза. И в том, что находиться в шкафу было достаточно комфортно, экзорцист тоже оказался прав. Это место странным образом напомнило Полине чердак бабушкиного деревенского дома, где она любила прятаться, когда была ребёнком. Такое же тесное и тихое. Такое же умиротворяющее.

Полина зевнула и поудобнее устроилась возле стены.

* * *

В маленькое окошко ударил порыв ветра и шквал тяжёлых грозовых капель. Но Полина даже не вздрогнула от этого угрожающего звука и продолжила сосредоточенно наматывать вокруг талии своей куклы матерчатый пояс бабушкиного платья, который тайком умыкнула утром. Она точно знала — никакие гром и молния здесь её не достанут. Шум дождя под самой крышей звучал как объемная гулкая музыка, и, кажется, Полина даже улавливала её странный и гипнотический ритм. Он укутывал сознание, отдавался эхом в самую суть и вызывал волнительное теснение в груди.

Полина улыбнулась самой себе и начала мычать под нос какую-то незамысловатую песенку. Пояс никак не хотел завязываться узелком и то и дело сползал, однако она продолжала упорно соединять и скручивать его концы вместе. В какой-то момент она так сильно потянула за ткань, что нитка, которой был прострочен пояс, лопнула, и шов на глазах начал расползаться. Испуганно вытаращив глаза, Полина замерла. Теперь бабушка точно узнает, что она брала её вещь! А секунду спустя и весь остальной материал пояса вдруг стал рассыпаться на тысячи тонких полупрозрачных нитей.

Полина издала удивлённый возглас и вскочила на ноги. Дымчатые нити начали возникать везде, куда она бросала свой панический взгляд. Под бешенное биение сердца она с ужасом наблюдала, как стены чердака посыпались на тончайшие волокна. Когда пол под её ногами заструился нитями, Полина завизжала и метнулась к люку, который служил дверью. Она едва успела откинуть крышку до того, как та тоже посыпалась на фрагменты, а затем практически кубарем скатилась с лестницы вниз.

— Полина! Что с тобой⁈

Бабушкин взволнованный голос и поспешные шаги раздались совсем рядом, однако Полина не видела её. Вместо бабушки к ней приближался некто огромный и переливающийся всеми оттенками черноты. Кто-то ужасающе сильный. Самый настоящий монстр.

Прежде, чем он успел достигнуть её, Полина провалилась в пустоту.

Она очнулась от ласкового касания — бабушкина тёплая рука гладила её по голове, мягко перебирая волосы. Полина открыла глаза, но увидела только чёрную пелену. Не на шутку перепугавшись, она вскинула руки к лицу и нащупала мягкую ткань, покрывающую её глаза.

— Тише, Полина, — услышала она уверенный голос. — Бояться нечего, я всё исправлю. Всё будет хорошо.

— Бабушка, там кругом ниточки…

— Это не ниточки, снежок. Это твой дар. Ты ещё слишком мала, чтобы понять всё. — Полина почувствовала, как бабушкины руки обхватили её за плечи и усадили прямо, а затем в ноздри ударил терпкий травяной аромат. — Выпей это, и ниточки пропадут…

Она сделала один осторожный глоток из поднесённой к её губам кружки, а затем принялась пить жадно и едва не захлёбываясь. Никогда в жизни Полина не хотела больше видеть то, что померещилось ей на чердаке.

* * *

Детский кошмар рассеялся быстро, но пульс по-прежнему тревожно частил. На языке чувствовала травяная горечь, и Полина с усилием сглотнула её прежде, чем открыть глаза.

Нет…

Кошмар не рассеялся.