Ведьма и её тень

Она некоторое время рассматривала его упрямую физиономию, с которой еще не до конца сошла краска, затем перевела взгляд на не менее раздражающий воротник — высохшие лапки и мордочка сиротливо лежали на дорогой коже. Слова сорвались с ее губ непроизвольно, а их смысл дошел до Полины только, когда она озвучила фразу целиком:

— Хочу похоронить твою лису.

Глаза Стефана шокировано расширились, а затем он и вовсе сделал шаг назад. Его неподдельный испуг показался Полине неожиданно забавным, и она даже не попыталась скрыть свой смешок. Скорее всего, это и стало последней каплей.

— Чокнутая, — произнес Стефан под нос, поспешно обходя ее стороной.

Дождавшись, когда его фигура скроется в дверях, Полина двинулась в банкетный зал. Она нашла Алекса в обществе Эльвиры Филипповны и еще одной женщины, имя которой не отложилось в памяти, и без всяких предисловий предложила ему отправиться по домам.

Неприятный инцидент, который произошел в холле, Полина решила оставить при себе. Она не хотела становиться причиной ссор, да и вообще сомневалась, что когда-нибудь пересечется со Стефаном снова. А, значит, проще было обо всем забыть.

— Кстати, я встретила твою маму, — сообщила Полина, когда они с Алексом вышли на улицу. После помещения ночная прохлада пробирала насквозь, и все равно снаружи находиться было гораздо приятнее. — Вы успели поболтать?

— Нет.

— Тогда, может, ты останешься? Я уеду на такси, — предложила она.

— Я не собирался с ней болтать. У нас лимит на общение, и он был исчерпан, когда я просил ее забрать тебя из деревни.

Голос Алекса звучал совершенно обыденно, а Полину настолько удивило услышанное, что она замедлила шаг. Ей впервые приходилось слышать про лимиты общения.

— Шутишь?

— Нет, — ответил тот серьезно.

На улице было уже темно, и при всем желании Полина бы не смогла рассмотреть нити, однако в этом не было никакой необходимости. Слова Алекса настолько заинтриговали ее, что Полина продолжила думать об этом даже, когда они отъехали от Избы.

— Мне показалось, что твоя мама очень любит тебя, — проговорила она, испытывая неловкость за свое настырное любопытство. — По разговору, по крайней мере.

Алекс взглянул на нее растерянно, будто давно уже упустил нить их разговора, но затем все же ответил:

— Я бы сказал даже чересчур. Настолько, что иногда устаешь.

— Ах, вот оно что, — торопливо пробормотала Полина. Теперь, когда картинка заиграла по-новому, эта ситуация казалась ей еще более удивительной. — Я просто подумала, что это она не хочет общаться, потому что…

«У нас с мамой было так», — закончила она уже про себя.

На самом деле все было не совсем так, а немного сложнее. Когда она вышла замуж и переехала к Максиму, отношения с матерью сильно улучшились. В один миг Полина из обузы вдруг превратилась в дочь, которая смогла найти мужа, а на расстоянии ее матери, видимо, было гораздо проще проявлять теплоту и искренность.

И все же, было наивно предполагать, что все семьи устроены так же.

— Слышала про гиперопеку? — спросил Алекс, криво улыбнувшись. — Моя мать зациклена на мне. Сложно ее за это винить, я рос очень болезненным ребенком, до пяти лет даже не разговаривал. Ей пришлось буквально сражаться за мою жизнь и здоровье.

От удивления Полина не сразу нашлась, что ответить. Детство Алекса, судя по всему, тоже было далеко не радужным. Наверняка оно наложило на него своеобразный отпечаток, как нити наложили его на Полину.

— Я в пятом классе осталась на второй год, — произнесла она спустя пару минут молчания, — месяц лежала в больнице, а потом еще полгода восстанавливалась. Это было ужасно.

После того случая мама не стала любить ее больше, скорее наоборот — из резерва, где хранилась материнская любовь, ресурс растратился на годы вперед. Полина поделилась своим воспоминанием из банального желания поддержать разговор, и совсем не ожидала, что за ним потянутся настолько гнетущие мысли. Непрошенные чувства хлынули на нее, как из пробитой плотины.

— Ты хотя бы ходила в школу, я сидел взаперти на домашнем обучении, — услышала она.

Бросив на Алекса удивленный взгляд, Полина моментально распознала лукавое веселье на его лице. Через мгновение она подключилась к игре:

— У тебя был дом? Ничего себе, а мы жили в шалаше.

— Зато ты наверняка быстро научилась выговаривать букву «ш», я не мог ее произнести лет до семи.

— Ладно, ты победил, — рассмеявшись, сказала Полина.

Дорога домой была быстрой. Даже слишком быстрой. Осознав это, Полина настолько оторопела, что, прощаясь, толком не смогла посмотреть Алексу в глаза. Чего ей сейчас не хватало — так это внезапных чувств к человеку, который имел неосторожность о ней позаботиться.

Дурные знамения

Когда на следующий день после работы Полина вернулась в офис, то сразу почувствовала — что-то произошло. Раньше она не знала каково это — когда за спиной шушукаются коллеги, теперь же в ее жизни появился такой опыт.

Ей недолго пришлось мучиться неизвестностью. В раздевалку (где она задержалась, чтобы забрать в стирку рабочие вещи) буквально влетела Алена, и по выражению ее лица все сразу стало понятно.