Ведьма и компания (СИ)

Лиза настороженно поглядела на бутылку, на Оленьку. Девочка обидно хмыкнула, выдернула из бутылки пробку и с видом заправской пиратки приложилась прямо к горлышку. Протянула бутылку Лизе. Та еще мгновение поколебалась, принюхалась и наконец тоже отхлебнула. Восхитительный, прохладный, пахнущий мятой и ягодами чай хлынул в пересохший рот.

«Теперь уж все равно: если туда все же что-то подмешали, хоть жажду утолю» - прикрыв глаза от наслаждения, Лиза пила еще и еще.

Оленька разломила черствоватую булку и протянула Лизе, предлагая выбрать любую половинку. Отщипнула крошку от оставшейся, вытащила из той же корзинки головную щетку и присев в кресло, принялась задумчиво расчесывать золотые волосы.

- Наверное, это потому, что ты наследница. – сказала она.

Лиза едва не подавилась булкой.

- Наследница чего?

- Состояния, наверное. – с сомнением протянула Оленька.

- Разве не ты наследница? – Лиза снова отпила из бутылки – сонного зелья в ней не было, наоборот, даже меньше спать хотелось. – Ты говорила, твой отец был братом генерала Андреевского.

- Дядюшка покойный из выслужившихся был, у него окромя жалованья да наградных, хоть и весьма немалых, ничего. Это тетушка богата.

- Но после замужества все ее имущество стало его. – возразила Лиза.

- Здесь, милостивая государыня, Российская империя. – Оленька поглядела на нее с явным превосходством. – А не всяческие Европы, где мужья у бедных женщин не токмо приданное отбирают, а я слыхала даже, если муж не работает, бедная супружница обязана содержать его из своего жалованья! – Оленька даже фыркнула от возмущения. – А у нас приданое жены, а также любое иное ее имущество остается при ней, и мужья на него никаких прав не имеют! Ты тетушке единственная кровная родичка. Так что это ты богатая наследница, а я так, бесприданница! – судя по легкомысленному тону, ее это не слишком огорчало.

- Поэтому ее и называют Хортицей, а не Андреевской?

Щетка остановилась в белокурых Оленькиных волосах:

- По законам-то тетушка – Андреевская, как и матушка моя. А Хортицей ее зовут вовсе не поэтому. – щетка снова заскользила по волосам.

Лиза поняла, что дальнейших объяснений не последует.

- Но… если тетушка… - снова начала Лиза и тут же исправилась. – Если ее превосходительство сама хозяйка своего имущества… почему она говорила так, будто… уж не знаю… будто я могу насильно у нее что отнять? Не захочет – и не оставит мне ничего. Хоть и впрямь в сиротский дом отправит. – в голосе ее прозвучала грусть. А ведь и правда – как захочет, так и поступит. Может, женщине тут мужчина и не хозяин, а опекуны всяко над детьми власть имеют. А что не всегда эта власть во благо она уж успела в своей жизни убедиться.

- Да. Странно. – задумчиво согласилась Оленька и легко спорхнув с кресла, подхватила и корзинку, и бутылку, уничтожая следы ночного пиршества. – Но мы узнаем. Люблю загадки! – она ободряюще улыбнулась Лизе и канула во мрак коридора. Дверь бесшумно закрылась.

Чудная она! Лиза откинула покрывало и забралась в постель. Простыни были волглыми и холодными, пропотевшая нижняя рубашка неприятно липла к телу – помыться бы, но уж ясно, что до утра не выйдет. А вот пить столько не стоило. Лиза еще покрутилась, поджимая ноги – и сдалась. В поместье Галицких нужный чулан располагался рядом с кухней. Свечу бы, но нету. Она тихонько выскользнула в коридор, постояла, позволяя глазам привыкнуть ко мраку, и по застилающим пол дорожкам шагнула к лестнице.

Внизу лестницы ее ждали. Это чувствовалось по сгустившему мраку, словно там, у последней ступени было что-то темнее, чем сама темнота. По напряженному, точно звенящему от затаенного нетерпения воздуху. По неуловимому шевелению.

Лиза замерла, не дыша, а потом бесшумно выпустила воздух через нос, подлаживаясь под дыхание того, кто караулил ее во мраке. Вдох, выдох, вдох, выдох… пульс участился, ей стало жарко. Продолжая дышать – вдох, выдох… она мягко, шажочек за шажочком отступила назад. Ладонь легла на дверь – медленно, не давая открывающейся створке колыхнуть воздух, Лиза нажала. Не торопиться, только не торопиться… Что там Оленька говорила про петли? Юрко, как змейка, девочка скользнула обратно в спальню и также неслышно прикрыла дверь за собой. Придержала ее коленом… и потянулась к своему сундуку…

Лестница заскрипела: тот, внизу, устал ждать. Он не производил шума, но прижатые к половицам босые ноги чувствовали робкую дрожь ступеней под навалившимся на них огромным телом. Шшшур… шшшур… кто-то скользнул мягким боком по шелковой обивке стен. Скрип… шшшур… Почти бесшумные шаги прошлись по коридору… и остановились точно у ее двери.

Лиза сидела на кровати и пристально глядела на дверь, чувствуя, как позади той ворочается нечто огромное, едва умещающееся в узком коридоре. Дверная ручка чуть слышно скрипнула… и медленно начала опускаться. Ниже… ниже… еще ниже… Тот, за дверью, надавил на створку… и замер, явно не ожидав, что дверь не откроется.