Ведьма и король

- Ты задаешь слишком много вопросов, - засмеялась она.

Полог резко откинулся, и на пороге возникла Этне. За ней стояли женщины из числа ее подруг. Лица у всех были грозны. Я опешил.

- Что случилось? - спросил я, невольно привставая на шкурах, на которых лежал. Краем глаза я заметил, как Саар потянулась рукой к ножнам.

- Что делает здесь мой муж? - ответила вопросом на вопрос Этне. - Почему тебе приятнее проводить вечера не со мной, а с ней?

Я начал понимать.

- Успокойся, жена. Твоей гордости ничего не угрожает, поверь.

- Я иду в свою спальню, а ты идешь за мной, - сказала Этне.

Я нахмурился:

- Не дело тебе указывать, куда мне идти. Возвращайся, я буду до полуночи.

Но в Этне словно вселился демон. Она залилась слезами и принялась поносить меня за неверность, а Саар за коварство. И подруги жены приглушенно роптали, принимая ее сторону.

Я взглянул на Саар, ища поддержки, но она перестала обращать внимание на меня и Этне, переставляя по доске фигурки. На губах ее то и дело проскальзывала презрительная усмешка. Этого я не смог стерпеть. Вскочив, я схватил Этне за руку повыше локтя и поволок к дому. Женщины испуганно расступились передо мной и побежали следом. Кто-то из них прошипел что-то обидное Саар. Она рассмеялась.

По дороге нам попался Кельтхайр. У него было удивленное лицо. Кровь прилила к моим щекам. Я развернулся и ударил Этне. Она вскрикнула и громко заплакала. Женщины, бывшие с ней, завопили. Я крикнул, что пора бы им вспомнить о своих мужьях и детях и топнул ногой. Они разбежались, как стайка куриц.

Этне плакала навзрыд.

- Прекрати выть, - сказал я жестко.

Кельтхайр не осмелился подойти и остался стоять во дворе.

Мы с Этне зашли в ее спальню. Она села на ложе и закрыла лицо. Косы ее упали на колени, а плечи вздрагивали. Я взъерошил волосы. Потом схватил со стола кувшин с вином и бросил в угол. Этне заплакала сильнее.

- Зачем позоришь меня перед людьми? Что ты вытворяешь, жена?! - спросил я у Этне.

- Пусть она уйдет, если я и вправду жена тебе, - сказала она.

- Кто? - крикнул я, хотя сразу все понял.

- Эта ведьма, - сказала Этне.

- Чем она помешала тебе, глупая?

- Пусть она уйдет, - сказала Этне.

Я схватил ее за подбородок, заставляя поднять голову:

- Не смей указывать мне.

Дверь тихо скрипнула, и вошла Саар. Она вздохнула и прислонилась к стене, сложив на груди руки.

Этне порывисто задышала, испепеляя ее взглядом.

- Успокойся, женщина, - сказала Саар. - Я не делю ложе с твоим мужем.

Этне не поверила ей.

- Поклянись, - сказала она.

Саар пожала плечами.

Этне снова заплакала.

- Саар, поди прочь, - попросил я.

- Успокой жену, - сказала она.

- Саар, поди прочь, - сказал я уже громче.

Она колебалась, поглядывая на Этне.

Та вдруг решительно вскинулась:

- Тогда пусть выйдет замуж!

- Что ты сказала? - спросил я, невольно оглядываясь на Саар. Она стояла, невозмутимо поигрывая ожерельем.

- Выдай ее замуж, - выпалила Этне. - Успокой мое сердце. Если рядом с ней будет муж, люди перестанут болтать...

- Кто посмел?! - крикнул я.

Жена испуганно втянула голову в плечи.

- Теперь я пойду, - сказала Саар.

- Нет, постой! - крикнул я, чувствуя, как огонь полыхает в глазах. - У тебя кто-то на примете?!

- Нет, - ответила Саар коротко.

- Отдай ее за Угайне, - сказала Этне.

Я сказал жене, что ей надо положить в рот, чтобы замолчать. Этне снова залилась слезами. Губы Саар кривились в улыбке, но румянец сбежал со щек.

- Ты хочешь за Угайне? - спросил я у моей колдуньи. - Ты сговорилась с ним за моей спиной?

- Нет, - сказала она.

Я стал понемногу остывать.

- Ты хочешь замуж?

- Нет, - ответила Саар в третий раз.

Я махнул рукой, разрешая ей уйти.

Дверь за ней закрылась, и я заходил взад-вперед по спальне.

- Кто говорит недостойные речи, жена? Отвечай!

- Все говорят, что она околдовала тебя. Когда она входит, глаза твои видят только ее. Но это я твоя жена, а не она!

- Это наветы! - сказал я.

- Ты меня пытаешься убедить или себя? - спросила Этне.

Я снова отвесил ей пощечину.

- И ты не жена мне, если слушаешь подобное!

- Это правда! - сказала она, прикрываясь.

- Саар - соратник и советчица, - настаивал я. - И злые языки мелят попусту. Она - самая чистая из женщин.

- Она - ведьма! - сказала жена. - И только ты не видишь, как она расточает улыбки и ласковые взгляды твоим воинам! Она погубит тебя!

- Кто смеет это говорить?!

- Все говорят! И если ты не видел ее с мужчиной, то это значит, что ты слеп!

Я ударил ее еще два раза, разбив губу. Вид крови остановил меня. Обругав жену, я вышел из спальни. Велел запрячь колесницу и уехал один, не взяв никого. Бешеная скачка привела в чувство и остудила голову. Кони были все в пене, когда я понял, что им надо отдохнуть. Я остановил колесницу, распряг коней и вытер собственной рубашкой. Они тяжело дышали, тычась мордами мне в шею. Я погладил их и отпустил пастись.