Ведьма и парашютист

     Я было подставил руки, но откуда-то из-под автомата выдвинулась вперед большая блестящая чашка, в которую эти монеты начали звонко падать. Чашка набралась уже почти полная, а они все звенели и падали, звенели и падали. Я в жизни не видел столько денег сразу!

     И тут я испугался, что кто-нибудь заберет у меня эти деньги. Я повернулся спиной к автомату, так, чтобы заслонить собой чашку с монетами, и стал высматривать тех, которые могли бы заметить, как много денег я выиграл. Но никто, кажется, ничего не заметил. Пока я играл, за окном почти стемнело и многие охотники разошлись. Остались только три старика в шляпах с перьями и с ними кто-то городской помоложе, лысый и без шляпы, а за столиком у окна - Дитер с двумя дружками. Один был высоченный Лотар с бритой головой, центральный нападающий их команды, а другой - тоже бритоголовый, но имя его я забыл. Все трое пялились на мамку, которая составляла на поднос кружки с соседнего стола и что-то громко им рассказывала. Наверно, опять про то, как ее пронзил яркий свет. Она ставила стаканы на поднос одной рукой почти что себе за спину, а всем своим белым мясом, вылезающим из-под красной кофты, повернулась к столику Дитера, - так что ей было не до меня. Пока никто на меня не смотрел, я стал быстро ссыпать монеты к себе в карманы,- монет было так много, что в один карман они не помещались.

     И тут в "Губертус" вошел Ури.

     Я обрадовался и начал ему махать - я думал, что он пришел поиграть со мной, ведь он обещал. Но он мотнул головой - "нет, нет" - и почти бегом направился к телефону. Хоть глаза его смотрели мимо меня и мимо всех, в "Губертусе" все же ничего не зазвенело, ни бутылки с коньяком над стойкой, ни кружки на мамкином подносе. Значит сегодня он был не такой нервный, как вчера. Даже наоборот, его ботинки простучали по полу весело - цок!-цок!-цок! - совсем, как ботинки нашей футбольной команды в тот день, когда в прошлом году они выиграли у Мюнхена со счетом два-ноль.

     Сначала никто не обратил внимания на Ури, и только я услышал, как он зашептал в телефон:

     - Доротея, это я, Ури, а Вильмы нет? На лекции? И после лекции сразу домой? Ну и чудно, я позвоню через полчаса. Нет, нет, ничего особенного, просто я сделал небольшое открытие, которое может ее заинтересовать. Нет, нет, не надо - я звоню не из дому. Через полчаса я сам ей позвоню.

     Когда Ури разговаривал с Доротеей, из кухни вышел Гейнц. Морда у него была красная, как свекла, - наверно, они там с Вальтером хорошо поддали, пока Эльза обслуживала своих охотников и не могла их видеть. У Гейнца на плече висела охотничья сумка с двумя убитыми зайцами и он пришел в кабачок, чтобы похвалиться перед другими своей добычей. Он с гордостью вытащил зайцев за уши, разложил на столе и начал рассказывать небылицы про то, как он гнался за этими зайцами через весь лес до самого Крумбаха. В Крумбахе он, наверно, действительно был: там Эрвин, отец фрау Штрайх, разводит форель, и у него всегда стоит наготове открытая бутылка шнапса для своих.

     Слушая Гейнца, старики в шляпах начали что-то весело орать, а тот лысый, что с ними, без шляпы и помоложе, пошел к стойке и взял еще пару пива - одну кружку себе, одну Гейнцу. Стол перед ними уже был так тесно уставлен пустыми кружками, что пришлось чуть-чуть потеснить зайцев Гейнца, чтобы туда поместились новые. При этом один заяц упал, и Гейнц наклонился его поднять, но не удержался и тюкнулся носом об угол стола. Он громко выругался, оставил зайца на полу, поднял голову и увидел Ури, который после разговора задумался о чем-то с телефонной трубкой в руке.

     При виде Ури Гейнц почему-то ужасно обрадовался, сел за стол к охотникам в шляпах и крикнул Эльзе:

     - По кружке пива для всех! Я угощаю.

     Я очень удивился, потому что Гейнц никогда никого не угощает, а всегда ждет, что кто-нибудь угостит его. От крика Гейнца Ури, наконец, очнулся, заметил меня и вроде как удивился.

     - А, Клаус, - сказал он и прищурился, будто не верил своим глазам, - ты здесь?

     А где, интересно, он думал, я бы мог быть еще, раз у меня сегодня отгул?

     Потом он уставился на игровой автомат так странно, будто никогда до сих пор его не видел. Но тут он, наверно, услышал мамкин голос и стук кружек об стол, и взгляд его прояснился, он повернулся ко мне, улыбнулся, сунул руку в карман и вынул оттуда две марки:

     - Что, сыграем?

     Тогда я тоже сунул руку в карман, вытащил полную пригоршню монет и ответил:

     - Что ж, можем сыграть.

     - Ого! - засмеялся он, - Откуда такое богатство?

     Ури я мог сказать правду:

     - Я сорвал банк! - прошептал я, - Но я не хочу, чтобы они знали.

     Он обернулся, чтобы посмотреть, про кого я говорю, и увидел щит с кругами для бросания стрел.

     - "Домашняя охота", - прочел он надпись над щитом, подошел поближе и выдернул из щита стрелы. Их оказалось три - кроме красной и зеленой была еще синяя.

     - Побросаем? - предложил он, отошел за белую черту, проведенную на полу, и бросил красную стрелу. Она попала точно в центральную точку, в которой сходились все круги. Охотники в шляпах захлопали в ладоши, а Дитер-фашист сказал противным тонким голосом: