Ведьма и зеркало

Что же, зрит в корень. Только чуть промахнулся.

— Я несчастна. Но для этого у меня достаточно причин, поверьте. А жизнь на другом конце города от родителей определенно сделала меня только счастливей. Пейте чай, Вадим. Он быстро остывает.

Клиент тяжело вздохнул, опустив голову.

— Привораживать вы не желаете, а никакого наговора на счастье нет, так? — безнадежно спросили меня.

Я хмыкнула.

— Ну, для счастья, конечно, есть кое-что. Чтобы на душе полегче и поспокойней, чтобы солнце светило поярче, а люди казались добрее. Но это эффект… как бы сказать… косметический. Как шрам на лице замазывать. Если умело гримировать — спрятать получится, но на самом деле все будут знать, что шрам все еще на месте.

Вадим пил чай и молчал, размышляя о чем-то своем, наверняка, сложном.

— Но ведь мне станет легче? — в итоге задал он мне вопрос.

Ответить вот так сразу не получилось.

— В какой-то мере легче, конечно, но… По сути, все останется прежним, просто вы будете иначе на все смотреть и оценивать. Самый простой и надежный путь на самом деле. Все несчастья в первую очередь в нашей голове.

Вадим согласно кивнул.

— Ну, давайте хотя бы попробуем. Хуже ведь не станет, если во мне проснется оптимизм?

Беды от такого колдовства действительно быть не могло. Я опасалась только, что на такое колдовство можно подсесть как на наркотик. Пока действует — кажется, что все если не хорошо, то хотя бы терпимо. Только закончится действие колдовства — и хоть в петлю.

Однако в любом случае ничего лучшего в голову не приходило.

— Я, наверное, сейчас лезу не в свое дело, Вадим, но вам все равно придется как-то менять свою жизнь. Не проходите же вы до самой смерти под чарами, — осторожно предупредила я, внутренне готовясь к агрессии.

Люди часто приходят к ведьме и, в общих чертах, просят одного: изменить их жизнь мгновенно и так, чтоб им не пришлось прилагать никаких усилий. То есть вообще никаких. К несчастью, так не выходит даже у колдунов.

— К примеру, съехать от матери? — спросил напрямик мужчина, глядя на меня исподлобья.

Я кивнула.

— И пригласить ту женщину, которую просили приворожить, в какое-нибудь уютное кафе. Вы очень располагающе выглядите, к тому же умны и, кажется, с приятным характером. Да и, будем говорить начистоту, видно, что с достатком, а это тоже аргумент, если женщина планирует серьезные отношения. Дерзайте, Вадим.

Улыбка моего клиента уже не казалась мне такой уж вымученной. Кажется, постепенно к Вадиму возвращались самоуважение и вера в лучшее. Пусть маленькая, но победа, приятно грела сердце.

— А вы бы со мной на свидание пошли? — внезапно поинтересовались у меня. — Вот так, без сватовства наших родителей.

После недолгих раздумий я кивнула.

— Да, когда я посмотрела на вас самого, без матери рядом, могу сказать, что, вероятнее всего, согласилась бы. Но это была бы самая большая ошибка из возможных, Вадим. Потому что мы оба — люди несчастные. Если бы мы с вами были вместе, были парой, несчастья только умножились бы.

Такой ответ полностью устроил Вадима, потому что польстил его мужскому самолюбию, и меня, потому что сказала я сущую правду и ничего кроме правды. Пусть это и эгоистично по отношению к людям счастливым, но именно на их долю выпадает тяжелое испытание по спасению людей несчастных из клетки отчаяния и безнадежности.

Два несчастных человека друг друга просто погубят, и очень быстро.

— Я попытаюсь следовать вашим советам, Софья. Спасибо за участие. Сложно ожидать что-то настолько личное от того, кому платишь деньги за… консультации.

Верно, среди прочих людей моего ремесла было непринято проявлять излишнюю сердечность в отношении клиентов. На всех сердца не хватит. Я старалась действовать от обратного. Всегда считала, что мы должны помогать людям, а чтобы помочь по-настоящему, нужно почувствовать их беды как свои собственные.

Вадим расплатился честно, как и обещал. Даже добавил за прошлый разговор, хотя я и настаивала, что делать этого не следует. Однако клиент проявил поистине мужское, взращенное тестостероном, упрямство и деньги мне все-таки оставил. Правда, такой поступок меня скорее порадовал, если он начал сопротивляться мне и поступать так, как считает правильным, то, вероятно, начнет противостоять и кому-то другому. А это было уже хорошим знаком, очень хорошим.

Но едва только я начала наслаждаться своей крохотной победой, как мне позвонили с незнакомого номера.

Когда я сняла трубку, услышала смутно знакомый голос, но определить, кто же пожелал поговорить со мной, так легко не удавалось.

— Здравствуйте, Софья. Это вас Никита Павлицкий беспокоит. Есть минутка?

Я замерла как птица, увидевшая змею.

Фамилия "Павлицкий" для меня уже несколько дней ассоциировалась исключительно с апокалипсисом и никак не меньше.

— Есть, — коротко ответила я и стала ждать, что будет дальше.

— Мне бы с вами лично переговорить, так сказать, с глазу на глаз. Вы сейчас дома?

Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Что он может подстроить?

— Я дома, но с вами наедине разговаривать не стану, — решительно и твердо заявила я Павлицкому, внутренне дрожа от волнения.