Ведьма и зеркало

Я крутила в руках мобильный телефон и понимала, что звонить мне на самом деле некому. Не матери же, в самом деле? Да и цинично-прагматичная Яна тоже не помощница… А больше… ну нельзя нагружать своими проблемами тех, с кем изредка ходишь в кафе. Тем более, что приятелей и приятельниц нельзя отнести к тем людям, которым можно и нужно доверять.

Когда телефон в руках зазвонил, я его едва не выронила от испуга. Левин. С утра пораньше. Наверняка весь день теперь пойдет наперекосяк.

— Доброе утро, Кирилл Александрович, — убито произнесла я, морально готовясь к тому, что меня опять куда-то вызовут, начнут обвинять в преступлениях, к которым я не имею никакого отношения. Это ведь уже практически славная традиция в моей жизни.

— Доброе утро, Софья Андреевна. Дома, так понимаю, всю ночь проспали?

Голос надзирающего инспектора прозвучал возмутительно бодро и довольно.

— Да. Где меня видели на этот раз? — сразу заподозрила неладное я.

Маг фыркнул.

— В пабе рядом со станцией метро "Золотая нива".

Ну что за безобразие.

— А я ведь даже не пью, тем более, пиво…

Кому понадобилось так упорно изображать меня? И ради чего, скажите на милость? Кому я так сильно умудрилась насолить в этой жизни? А ведь думала, что я совершенно безобидное и никому неинтересное существо.

— Я бы сказал, что кому-то пришло в голову покормить мою паранойю, — прокомментировал собственные слова Левин. Кажется, с иронией, но до конца я уверена не была.

— То есть вы верите, что это действительно не я была в том пабе? — спросила я с надеждой.

Тихо вздохнул надзирающий инспектор. Хотела бы я знать, что его так расстраивало.

— К несчастью, верю. Вы чертовски подозрительная особа, Софья Андреевна, этого у вас точно не отнять, однако мне совершенно точно ясно, что сейчас вас подставляют, и довольно грубо.

Хоть какая-то радость в моей унылой жизни. Инспектор Левин пожелал мне поверить. Вероятно ради разнообразия.

— Назвать меня подозрительной… Просто у вас паранойя, Кирилл Александрович. Вам нравится подозревать людей в самом худшем.

— Просто мой жизненный опыт куда больше вашего. И я уже понял, что нормально ожидать от людей худшее. Лучше изредка приятно удивляться, чем постоянно горько разочаровываться.

Мне показалось, что в этот момент Левин должен улыбаться. Что-то такое слышалось в его голосе, даже несмотря на то, что веселья в словах мужчины не было ни капли.

— И попросите, пожалуйста, вашего друга меня больше не донимать. С ним я точно буду встречаться только в присутствии родителей.

Повисло молчание, тревожное и тяжелое.

— Вам звонил Никита? Зачем? — спустя полминуты проговорил медленно и словно бы с трудом Левин.

Откуда я могла знать мотивы Павлицкого?

— Хотел поговорить наедине. Я отказалась наотрез. Предлагал приехать с вами, тогда я сказала, что со мной будет мама. Почему-то ваш друг передумал. Быть может, это вы мне объясните, зачем ему понадобилось со мной общаться. Кажется, у меня и господина Павлицкого общих тем нет.

И снова молчание.

— Я поговорю с Ником, Софья Андреевна, непременно. Он не станет вас больше донимать, поверьте.

Хотелось в это верить, но меня и так-то никто не мог назвать оптимисткой, а уж в такой тяжелой ситуации и вовсе.

Внезапно я услышала скрежет, а потом звон разбивающегося стекла, настолько громкий, что у меня едва не уши заложило, а из горла против воли вырвался испуганный вскрик.

Зеркало. Я ни на мгновение не усомнилась: только что приказало долго жить второе и последнее зеркало в моем доме. Его я использовала лишь единожды, значит, по всем законам ведьмовства, оно было практически неуязвимо для воздействий извне. Но теперь зеркало разбилось.

Я вышла из комнаты в коридор, опасливо озираясь по сторонам. Стекло валялось по всему коридору, словно мое зеркало просто взорвалось.

Как такое возможно?

— Софья Андреевна, что там у вас? — забеспокоился Левин.

Обычно во время разговоров с ним я не имела привычки кричать.

— Зеркало. У меня только что второе зеркало разбилось, Кирилл Александрович, — сдавленно ответила я. — Но оно у меня было практически "чистым". Так почему же?.. Что нужно было сделать такого, чтобы его разнесло вдребезги?

Голос дрожал. Колени — тоже.

— Софья Андреевна, возьмите себя в руки, — скомандовал надзирающий инспектор. — Не паникуйте. Во-первых, сами к зеркалу не прикасайтесь, не колдуйте и никого не впускайте в квартиру до моего приезда. Вообще никого. Во-вторых, позвоните своей матери, пусть Анна Георгиевна приезжает и тоже посмотрит, что у вас такое стряслось. Так и ко мне вопросов будет меньше. Все ясно.

Я кивнула, потом сообразила, что вряд ли собеседник увидит этот мой жест, и ответила:

— Да. Жду вас.

Левин положил трубку, оставив мне необъяснимое чувство покоя и полной уверенности, что все будет хорошо, хотя бы на этот раз. Верить ему было бы наивностью, но я все равно решила поверить, а заодно еще и матери позвонить, как мне и приказали.

— Что, блудная дочь, в кои-то веки решила сама набрать номер престарелой несчастной матери? — иронично поприветствовала меня родительница.