Ведьма. Истоки

— Что же, понятно. — подвел черту под его рассказом Лукин и сверкнул на меня глазами с каким-то холодным лукавством. — В принципе, нам можно ни о чем не переживать, Люсь. Разбиваем лагерь и просто наблюдаем за этими псевдоархеологами. Пусть они себе роют дальше, а как найдут, что нам нужно — мы всегда это запросто заберем или тут, или по дороге в их поселок недоцелителей. А не найдут они и дальше двинут — мы поищем, где они пропустят. Нас время то не поджимает вообще.

И он действительно развернулся к своей кобыле и принялся расстегивать ремни на амуниции.

— Это как? — у опешившего лешего голос дал петуха, а вся его растительность на голове и лице встала дыбом. — Это какой такой “наблюдаем”? Мне и дальше их бесчинства терпеть? Ты чего это удумал господарке свое присоветовать ересь такую, ведьмак ты брыдлый? Да я тебя за такое…!

— Тихо-тихо! Давайте не будем ссориться и угрожать, а обсудим такой план действий, который всех устроит. — попыталась я выступить миротворцем.

— А для нас этот план самый удобный и есть. — и не подумал меня поддержать ведьмак. — Никаких усилий и опасности. Посидим, воздухом свежим подышим, от города отдохнем, а другие пусть пашут для нашей пользы.

И Данила снова глянул на меня со злым весельем, а потом на пыхтящего все громче лешего, уже просто злорадно. Сейчас он мне напомнил… себя. Того изначального, еще ни капли не моего Лукина. Безжалостного, циничного, расчетливого. И я осознала, что он то никак не поменялся. Это для меня он возлюбленный, терпеливый опекун, очень хочу верить, что друг, надежный защитник. А в отношении всего остального мира он прежний. И попыток лесного владыки его задеть и принизить он не забыл. Но разве время отыгрываться?

— Да кто ты таков, со мной речи такие дерзкие вести?! — затопотал ногами в разной обуви лешак и синие искры в его глазах-провалах заполыхали. — Я тебя на месте уморю! Корнями оплету, стеблями насквозь проткну, будешь заживо гнить тут у меня! Слышь, господарка, ты этого своего холопа-полюбовника то обуздай! А то я не посмотрю… — он захлебнулся возмущением и требовательно уставился на меня.

Лукин же напротив, смотрел спокойно и вопросительно. Но тоже на меня. Как если бы интересовался чью сторону я выберу. Я зыркнула на него со “не слишком ли это сейчас” видом, но лешаку ответила:

— К сожалению, уважаемый владыка, без этого ведьмака нам никак с напастью от этих копачей не справиться. Силой может и я владею частично , но без опекуна моего, направляющего верно, применять еще не всегда могу. Да и его познания и навыки зельетворца для нас будут бесценны.

Лешак потряс своим пальцем-сучком, шипя и подбирая слова и вдруг исчез.

— Не перегнули? — спросила у невозмутимо вернувшемуся к расседлыванию ведьмака.

— Твое наследие в его вотчине, василек. Пусть признает, что ему без нашей помощи не справиться или потом еще может надумать взбрыкнуть и попробовать тебя тут удержать.

— А я уж подумала, что ты ему решил отомстить за обзывательства. — ага и подключить меня к процессу собственного самоутверждения.

— Одно другому не мешает. —ухмыльнулся Лукин.

— Жук ты.

— И я тебя, Люсь. — послал мне наглец воздушный поцелуй.

Мы едва успели освободить лошадей от груза и седел и привязать пастись, как рядом со мной опять материализовался леший.

— Помощи прошу. — буркнул он, посопев немного. — Надоели мне эти чужеяды в моей вотчине — мочи нет. Слышь, ащеул…

— Данила Лукин, можно Черный Лис. — невозмутимо перебил его мой любовник.

— Вот уж правда Лис. Своего, небось, никогда и нигде не упустишь. Так слышь, Лис, подсобишь ли ты в моей беде, заодно и своей полюбовнице угодишь, так угодишь.

— А вот это с огромным удовольствием и всегда, — оскалился в почти ненаигранной улыбке Данила и подмигнул мне, становясь обычным насмешником и весельчаком. — Угождать ей я готов. Устроим-ка местным такое шоу, чтобы они в лес еще долго не совались.

Глава 26

Я в очередной раз глянула в выданный мне Лукиным бинокль, нервничая и ощущая себя участницей то ли шпионской акции, то ли театральной постановки в декорациях живой природы. Той самой, которую нам дружно нужно было сделать еще живее, пусть и иллюзорно. Странное двойственное ощущение, когда воспринимать все то, что запланировано и отрепетировано, не выходит совсем уж всерьез, но при этом и страшновато нешуточно. А ну как пойдет все совсем не по плану, и кто-то пострадает?

— Да угомонись ты, визгопряха! — шикнул на ерзающую меня леший, что присутствовал сейчас рядом только посредством одной из своих синих искр-зрачков. — Вот не уймешься — не удержат тебя ветки, и как бякнешься, что на весь лес хруст да ор твой будут, и все прахом пойдет.