Ведьма из прошлого

— Сибилла уснула, — сложив руки на груди, сказала Анна, а Вигмар только моргнул, — я дойду до ключа. Он точно должен появиться снова после такого провала.

Гилберт пытался понять, знала ли Анна все это до сегодняшнего разговора, но по ее лицу нельзя было прочитать ничего. Оно отражало лишь ее усталость и невозмутимость. Вигмар же и вовсе словно исчез из этого мира.

— Ты уверена, что стоит идти одной? — очнулся бывший инквизитор и повернулся к дочери.

— Все будет в порядке, — отмахнулась она и подмигнула застывшему Гилберту, — сегодня он точно мне ничего не сделает, — прошептала Анна и исчезла в дверях.

Ее давно уже не было, а Вигмар все так же смотрел в пустой дверной проем. Тело Гилберта затекло от долгого сидения на месте, но он уже не мог заставить себя двигаться. Ему нужно было знать все до конца. Это вдруг превратилось чуть ли не в смысл его жизни.

— Почему вы так отпускаете ее? — не удержался он, а Вигмар закатил глаза, — Если она тот ребенок, если в ней действительно заключен весь свет, то как вы можете подвергать всех такой опасности?

— Только Анна может удержать тьму внутри себя, Гилберт. Не мы. А запреты лишь повышают ее интерес. Только вместе с ней, разговаривая и помогая находить ей грани, мы можем предотвратить катастрофу, — прошептал Вигмар, отводя взгляд от двери, — ты прав, тот ребенок — это она. Ее мать не дождалась суда — я убил ее на месте, пока ведьма не набралась сил, исполнив лишь традиционное последнее желание. К моему счастью, видимо перед своим планируемым исчезновением, она вычистила из памяти деревенских себя и меня. Должен ли я был и дальше играть роль ее прикрытия или после этой ночи скончаться — так и осталось неизвестным. Это была последняя казнь в моей кровавой карьере, но единственная, которую сейчас я считаю справедливой.

Когда я вернулся с ребенком, которого сам не мог объяснить, зачем забрал себе, меня помнила лишь ее сестра, что жила неподалеку. Она ждала меня у опушки леса, заливаясь слезами. Как только Идонея увидела новорожденную Анну — упала на колени и умоляла оставить ей жизнь. Она говорила о том, что несмотря на свое происхождение, судьба девочки не предопределена. Рассказывала, что злым невозможно родиться и что Анна не только дочь шабаша, но и моя.