Ведьма, к ректору!

— Можешь, Глинская, — вновь устало вздохнул он и настоятельно протянул раскрытую ладонь. — Если не хочешь, чтобы я отметил в твоём личном деле любовь к бунтарству и непослушанию.

Ладно. Подумаешь, бутылка с ненастоящим зельем, тем более, в противовес хорошей репутации. Выхода нет — придётся отдать.

Я отлепила руки от груди и, с усилием разжав, казалось, закоченевшие на веки веков пальцы, опустила в ладонь ректора стекляшку с мутной жидкостью.

— Вот и молодец, — похвалил меня он и кивнул за мою спину: — А теперь возвращайся, и доброй тебе ночи.

Я обречённо опустила плечи и голову и, развернувшись, побрела в обратном направлении. Вот тебе и хэллоуинская ночь, полная сюрпризов, тайн, несбыточных надежд и разочарований…

Через метра два я не смогла удержаться и обернулась на мужчину, как раз застав момент, как он медленно подносит горлышко бутылочки к своим чертовки соблазнительным губам…

— Нет! — заорала я, как ненормальная и кинулась обратно. — Не пейте!

Ректор лишь хмыкнул, опрокидывая содержимое в себя одним большим глотком.

Зашибись.

— Я продрог, как чёрт, — пожал он плечами, когда я замерла, как вкопанная в полуметре от него. — Это вам-студентам запрещено употреблять алкоголь. А я уже очень давно не студент. Бегом к себе в общежитие, Глинская!

Нормально всё. И чего я запаниковала? Поверила, что ли, в зелье? Вот балбеска-то…

Ага, сейчас такой ректор, как кинется к мои ногам, как начнёт завывать серенады о бессмертной любви к моей скромной персоне… Наивная…

Я усмехнулась своим мыслям и уже хотела развернуться, чтобы попробовать уйти во второй раз, как мои плечи повторно за эти короткие полчаса обхватили сильные пальцы:

— Не уходи, свет души моей. Пожалуйста, умоляю, останься со мной!

Э-м-м… Серьёзно?! Да вы издеваетесь!!!

Эпизод третий

— Р-родион Витальевич, с вами всё в порядке?

— Рядом с тобой я чувствую себя великолепно! — и посмотрел таким взглядом, своих невероятно красивых глаз, что у меня сердце замерло, распростронив волнительную дрожь по всему моему телу.

Нет, это не может быть правдой…

Ну конечно!

Тупые курицы! Решили разыграть меня? Да так жестоко! С участием ректора? И он… Он повёлся? Не может быть! Я была лучшего мнения о нём!

Я начала озираться по сторонам, ожидая в любой момент услышать лошадиный смех и увидеть довольные собой морды мымр.

— Это розыгрыш, да? — посмотрела я на ректора. — Боже! Сколько они вам заплатили, чтобы вы согласились им подыграть? С ума сойти! Вы? Не верю, что вы согласились!

Где-то в районе моего желудка начинала клокотать злость, перемешиваясь с досадой. Разве, можно так?! Ладно, эти курицы меня призирают, но ректор? Что ему я сделала плохого?

— Любимая… Не могу сосредоточиться на твоих словах — слишком сильнó во мне желание коснуться твоих сладких губ… Ты позволишь?

Да… Пожалуйста… — подвисла я от его голодного взгляда на мои губы.

То есть, нет! Нет-нет-нет! Ни в коем случае!

Но было поздно.

Своими сильными руками он в мгновение ока перехватил меня за талию, прижимая теснее к своему ужасно горячему телу и поцеловал…

В груди раздулся до невероятных размеров воздушный шарик и мгновенно лопнул, сладкими волнами омывая каждую клеточку моего тела. А когда его язык чертовски властно раздвинул мои губы, проникая вглубь моего рта, я вцепилась пальцами в полы его пальто, чувствуя себя на грани потери сознания…

Твою ж! Меня целует сам ректор! Невероятно красивый, умный и самый обаятельный мужчина на свете! И плевать, что это розыгрыш… Даже высокомерно-издевательские морды тупых куриц не испортят момента, который я сохраню в своей памяти, поставив его на самую главную полку в красивой рамочке…

Жаль только, что он целует меня не по собственному желанию…

Злость вновь вскипятила кровь в моих венах, и я, собрав половой — хе, в розовые сердечки — тряпкой растёкшуюся в лужицу гордость, отлепилась от лица ректора, твёрдо уперев ладони тому в плечи.

— Эта шутка зашла слишком далеко, — выдохнула я, из всех сил сдерживая себя от желания её продолжить, потому что…

Потому что ректор выглядел расстроенным, а в самых красивых глазах на планете горело желание… Боже! В нём умер актёр! Причём, офигенно талантливый! И, если бы я не догадалась о розыгрыше…

— Эй! — загорланила я. — Соседушки! Выходите! И ха-ха-ха, — добавила с каплей горечи уже тише.

— Эльвира? — начал озираться ректор, теснее прижимая меня к себе. — Кого ты зовёшь? Нам разве нужен кто-нибудь ещё?

И вдруг его взгляд изменился. Ещё секунду назад влюблённые в меня глаза, стали настороженными и озадаченными. Ректор резко выпустил меня из объятий, одновременно делая шаг назад и поворачиваясь ко мне спиной. Я за всем этим наблюдала в полёте на бренную землю, потому что не ожидала, что отпустят, потому и оказалась своей задницей на холодном асфальте.

— Что?.. — глухо спросил мужчина, пряча лицо в своих ладонях. — Что ты дала мне выпить?! Афродизиак?! — вот тут он развернулся и вперил в меня блестящие негодованием глаза.

Блин, но они всё равно были самыми красивыми на свете, словно грозовое, насыщенно-синее такое, небо…

— Я… Нет… — залепетала я, переставая понимать что-либо.