ВЕДьМА, мэйд ин Раша! (СИ)

– Помните те бусы, для Евы? – я в бабулином сундуке случайно нашла эту шкатулку, глядите! – с видом фокусника, Алька раскрыла перед подругами небольшую коробочку из резного нелакированного дерева, не смотря на явную старину, даже не потемневшего и не потрескавшегося. Внутри шкатулки лежал венок из очень тонко отлитых золотых колосков, украшенный самоцветными камешками, словно в колосья вплелись полевые цветы и большое перо вроде павлиньего, только не сине-зеленое, а золотистое с алым пятнышком в форме какого-то фантастического глаза. Перо-то Алинка с торжествующим видом и извлекла, воткнув в чисто символически собранные на макушке волосы Дарьи. – Маниту сказал все! – с непроницаемым лицом и нарочитым псевдо-акцентом пробубнила Ева и прыснула. Дарья, естественно, смутилась. Она вообще очень часто и легко смущалась, к счастью, природная смуглость кожи оставляла это незаметным для окружающих. Тем больше девочка жалела новую знакомую Викторию, тонкая белая кожа которой мгновенно заливалась краской, делаясь даже темнее густо-рыжих волос. “Интересно, что за костюм выберет Вика?” – Потрясающе! – восхищенно ахнула Алина. Марго продолжала удерживать на лице скептицизм, стараясь скрыть довольный вид. Опасливо взглянув в зеркало, Дарья мысленно с ними согласилась. Незнакомая яркая экзотка и правда смотрелась потрясающе, вот только отождествить ее с самой собой как-то не выходило. – Следующий! – рявкнула Маргарита, подталкивая Дарью в бок. – Шевелитесь вы, из-за вас я не успею с маникюром! – Да у нас еще... – Такие дела не терпят спешки – один ноготь неровно накрасишь – и пиши пропало! Женька! Евгения поморщилась, но послушно поплелась на место, освобожденное Дарьей. Огрызаться с Маргаритой, которая единственная могла кого угодно потрясающе “отштукатурить” было бы сейчас крайне неразумно. Ее в четыре руки нарядили в длинную рубашку-балахон, якобы изображающую одеяние славянской русалки, только материальчик не вписывался – тонкая блестящая псевдо-шелковая ткань на грани синего и голубого цветов. Отчего-то хохотушка и болтушка решила выглядеть на празднике лирично и романтично... “Хотя ее хоть узнать можно!” – напомнила себе Дарья. Маргарита с профессиональной сноровкой слегка пудрила круглое личико – все же для ундины Ева оказалась неприемлемо румяной и цветущей, а Алинка украшала “мокрую химию” цветами и ленточками. Оставшаяся без занятий Даша огляделась, привычно выискивая взглядом что-нибудь почитать. Была у нее такая привычка – стоило хоть минутке свободной выпасть, организм требовал читать что-нибудь, вплоть до объявлений, рекламы и нехороших надписей на заборах! Впрочем, в Алинкиной комнате таковых не обнаружилось. “Наверное, русалочий наряд больше подошел бы Елене...” – бросая взгляд на самую тихую участницу примерок, подумала Дарья. Уж Елене не нужны были книги, чтобы при первой же возможности унестись мыслями куда-то далеко-далеко, “уйти в себя и заблудиться” – как выражалась Ева. Большие серые глаза в точности напоминали осеннее небо, пряча за пасмурной дымкой какие-то неведомые просторы и дали. “Славянского” наряда для Елены не придумали и одели ее во что-то, вроде, европейское: тяжеловатое платье из бледно-голубой ткани с серебряным шитьем по квадратному вырезу – слишком закрытому, чтобы именоваться “декольте”, но все-таки и не “воротник”... Маргарита вынуждена была позволить своей лучшей подруге обойтись без косметики: попытка подрумянить скулы обернулась чахоточными пятнами на щеках, глаза моментально “пропадали”, стоило использовать тени для век, а подкрашенные губы начинали казаться приклеенными. Лучшее, что можно было сделать с лицом Елены – это оставить его в покое, хоть девочка по-прежнему была едва заметна на фоне выбеленной стены. Это лучше, чем напоминать клоуна! Волосы тоже оставалось только слегка пригладить “самсилгом” перед тем, как заплести две привычные косички (Марго надеялась, что так они хотя бы не распушатся одуванчиком через пять минут, а продержатся хотя бы час), в которые Алинка вплела по нити жемчуга. – Свободна! – отчеканила Марго уже Еве. – Алька, одевайся скорее, я тебя накрашу. Для себя Алина выбрала образ Шамаханской Царицы, нарядившись в расшитый блестками и бусинами топ, светло-фиолетовые шаровары – более широкие и длинные, чем у Дарьи, а поверх накинув что-то вроде прозрачной газовой туники. Поскольку ходить в конце октября по средней полосе России в гаремных туфельках не представлялось возможным – крышка сундука с бабулиными сокровищами заскрипела в очередной раз, явив миру симпатичные короткие сапожки. Что сама Алина, что ее бабуля Ядвига были миниатюрными, как феи, а уж размер ноги у них обеих был просто кукольным – на Дарью такие сапожки разве что лет в восемь бы еще налезли... Пока азиаточка натягивала шаровары и путалась в накидке, Марго ожесточенно спорила с Евой, взвешивая в руках “пшеничный” венок. – Говорю тебе – золотой, уж я-то, наверное, получше тебя разбираюсь! – О-ой, ну где нам, серой-то провинции! И где ты видишь пробу? – Пробы нет, – рассмотрев венок со всех сторон, вынуждена была признать Маргоша. – но, судя по весу, он золотой! И камни настоящие. – Настоящие такими крупными не бывают! – упрямо твердила Ева. – Золото самоварное, камушки – цветные булыжники, хотя сделано и правда красиво! Маргарита возмущенно хмыкнула. В драгоценностях она действительно кое-что понимала и питала к драгметаллам и камешкам изрядную слабость. Не зря Алинка предложила для питерской красавицы костюм Хозяйки Медной Горы – щедро украшенное зеленое платье еще аккуратно висело на “плечиках”. – Вообще-то бабуля вряд ли позволила бы мне брать, что захочу, если бы там были такие дорогие вещи, – извиняющимся тоном поддержала Еву Алина. – хочешь надеть его? Не совсем в тему, но, кажется, тебе подойдет... Маргарита повертела венок в руках, взвешивая еще раз и пытаясь все-таки обнаружить пробу. – Если он все-таки золотой – и наверняка имеет антикварную ценность – Ядвига Светозаровна может на нас рассердиться. – Она же сама сказала мне: бери, что захочешь, – повторила Алина. – ты же очень ответственный человек, не потеряешь, по темным подворотням, где его могут отобрать, мы ходить не будем – твой отец ведь обещал встретить нас вечером на машине и развести по домам. На аристократическом лице Маргариты сомнение боролось с явной симпатией к изящному украшению. Наконец, соблазн пересилил. – Ну хорошо. Я его действительно не потеряю, а завтра в случае чего сама извинюсь перед Ядвигой Светозаровной. Все, Алька, садись “штукатуриться”! Тебе еще меня причесывать! Дарья скучающе вздохнула. – А почитать тут что-нибудь?.. – Дашка, не начинай!!! – хором выкрикнули все, кроме “витающей в облаках” Елены.