Ведьма Минари (СИ)

Уже третий раз промыла волосы и почти до крови расцарапала колючей мочалкой спину, но все равно мне казалось, что я еще грязная. Если бы вода не остыла я бы так и сидела в деревянной лохани весь день. Но пора было выползать. Я вытерлась куском ткани, который принесли вместе с лоханью, и вытащила из сундучка так полюбившееся мне зеленое платье, купленное Виртом на праздник Зимы. Расчесала волосы и уже хотела завернуть их в привычный узел мокрыми, как вдруг вспомнила, что Вирт владеет и бытовой магией и подумала, что ему наверняка не составит труда высушить их.

Выскочила в коридор и постучала к нему. Несколько секунд прислушивалась, а потом позвала.

— Вирт, открой, это Минари.

Тишина. Наконец услышала тихое проклятье и глухой стон.

— Вирт? — испуганно вздрогнула я, и еще громче постучала, — Вирт, открой, что с тобой?

— Минари? — раздался приглушенный голос из‑за двери и после паузы мне резко ответили, — иди к себе, мне нужно побыть одному.

Я растерялась и даже немного обиделась. Повернулась, чтобы уйти, как вдруг застыла от догадки.

— Это отдача, ведь так? Госпожа Клея оказалась права и у тебя передозировка от поддерживающих капель? — Крикнула я и подергала дверную ручку, — Вирт, открой, я никуда не уйду, слышишь. Я же знаю, что тебе плохо.

Снова раздалось проклятие и я наконец услышала как он идет к двери.

Вирт открыл дверь и, не глядя на меня, развернулся и, пошатываясь, пошел к кровати.

Никогда его таким не видела. Бледный, с посиневшими губами и испариной на лбу, он выглядел совершенно измученным.

— Вирт? — испугалась я, — тебе настолько плохо?

Он скорее упал, чем сел на кровать и уронил голову на руки, чтобы я не видела, как он кусает губы.

— Терпимо. — Выдохнул он сквозь сжатые зубы и я бросилась к нему.

— Вирт, — присела перед ним на корточки и схватила его за руки, — посмотри мне в глаза, скажи, что болит? Я помогу, госпожа Клея дала мне травы.

— Минари, — он устало вздохнул и поднял на меня мутные от боли глаза, — травами тут не поможешь, — это надо просто переждать. Иди к себе и постарайся уснуть. Завтра будет тяжелый день, нужно, чтобы из нас двоих хоть один отдохнул. Вечером вернется ректор Янир, он поможет мне.

— Нет, — отчаянно закачала головой, — я не оставлю тебя одного. Пусть я не могу совсем убрать эту боль, но я могу облегчить ее. Я остаюсь с тобой.

Не стала слушать его возражения и решительно заставила лечь в постель. Потом сбегала к себе за травами и заварила чай из розмарина и мяты.

Какое‑то время мне казалось, что после чая ему стало лучше, но прошло минут десять и его состояние резко ухудшилось. Мучительная судорога пробежала по телу, его выгнуло дугой, и он захрипел.

— Вирт! — закричала я, пытаясь привести его в чувство, и схватила, чтобы не дать свалиться с кровати. Но он не слышал меня и был слишком тяжелый, чтобы я могла удержать его. Мы свалились на пол.

Следующие полчаса были самыми ужасными в моей жизни. Его трясло со страшной силой, и он просто корчился от боли, мечась по полу, и сбивая все, что стояло около кровати. Я, как могла, пыталась удержать его и хоть немного успокоить, чтобы не дать себя поранить. В конце концов, додумалась просто обнять его и прижать его голову к груди. Сидела на полу и шептала, как я его люблю и как мне страшно и просила не оставлять меня. Наконец он в последний раз дернулся и затих. Вот это был настоящий ужас, я вдруг испугалась, что он умер. Истошно закричала и сама затрясла его, как грушу, крича как ненормальная, что сама убью его, если он сейчас же не придет в себя. В какой‑то миг его губы дрогнули, и он открыл глаза. Руки у меня задрожали и я, зарыдав, уронила голову ему на грудь, а потом схватила его и начала целовать.

Дверь за спиной резко распахнулась и хозяин заведения витиевато заявил нам все, что он думает о молодой бесстыжей парочке, которая, не стесняясь других постояльцев, устроила оргию средь бела дня у него в гостинице.

Но мне было настолько все равно, что я даже не обернулась, продолжая целовать его со всей страстью, на которую была способна.

Почувствовала, как его руки поднялись и обняли меня, притягивая поближе.

— Почему все так несправедливо? Ты впервые сама целуешь меня, а у меня нет сил даже обнять тебя.

— Вирт, — заплакала я от счастья, — как ты напугал меня. Я Бог знает что подумала.

— Прости, я не хотел, чтобы ты это видела, — он провел рукой по моей щеке, стирая слезы и я повернула голову, чтобы поцеловать его ладонь.

Потом опять наклонилась к нему и поцеловала, открыто показывая все, что чувствовала к нему в этот момент. Целовала его глаза, губы, плечи — все до чего могла дотянуться, и повторяла, как заведенная, что люблю его. Зарывалась руками в волосы, гладила по спине и не могла успокоиться, так мне хотелось, чтобы он понял, как много значит теперь для меня. В какой‑то момент крышу окончательно снесло и я зашептала ему прямо в губы, что хочу его.

Не знаю, чем бы все это окончилось, если бы он не отстранил меня и не прошептал.