Ведьма Пачкуля, или Магия вредных привычек

Пачкуля хмыкнула и смущенно перемялась с ноги на ногу. По правде говоря, она чувствовала себя неловко и к тому же порядком утомилась, ведь чтобы засветло поспеть в Кулинарные мастерские, им пришлось подняться ни свет ни заря. Кулинарными мастерскими называлась цепь глубоких пещер в самом сердце Туманных гор, где безраздельно властвовал и творил великий Пьер де Конфитюр.

Чтобы добраться до места, ведьмам пришлось полдня карабкаться по отвесным кручам. По дороге Пачкуля все уши Шельме прожужжала о том, как же, наверное, здорово состоять в тесном родстве с таким известным шеф-поваром, и удивлялась, почему Шельма, от скромности, как известно, не страдавшая, никогда не упоминала об этом раньше. И так далее и тому подобное.

Чем дальше щебетала Пачкуля, тем пасмурнее становилась Шельма, и в конце концов призналась, что на самом деле Пьер приходился ей не двоюродным, а чуть больше юродным братом. Совсем чуточку. Когда же Пачкуля спросила, что значит эта «чуточка», Шельма ответила, что точно не помнит. Пачкуля продолжала настаивать, и Шельме ничего не оставалось, как выдать свой секрет и рассказать, что в действительности он приходился ей двадцатичетвероюродным братом. Правда, каждый год она честно посылала ему открытку к Рождеству, и поэтому он должен был непременно ее вспомнить. Пачкуля заявила, что в таком случае она немедленно возвращается домой. Шельма надулась. Пачкуля надулась еще больше. Тогда Шельма пошла вперед и разревелась, так что в конце концов Пачкуля согласилась сопровождать ее дальше, но сделать это, по правде говоря, ее побудили не столько дружеские чувства, сколько пленительный аромат свежей выпечки, доносившийся из-за скалистых вершин. Так они и добрались до Кулинарных мастерских Пьера де Конфитюра. Внутри пещер все в буквальном смысле бурлило и кипело, а взмокшие гномы-истопники без устали подбрасывали поленья в гигантские печи, куда один за другим отправлялись огромные противни с пирогами, рулетами, кексами и булочками. Десятки гномов-поварят сновали взад-вперед, держа над головой подносы, заваленные эклерами, сахарными орешками и трубочками с заварным кремом. В массивных чанах булькал и пузырился горячий шоколад, вокруг которого суетились шоколадных дел мастера. За соседним столом кондитеры, не жалея сил, месили тесто красными натруженными руками. Вдоль стен выстроились ведерки с жирным сливочным кремом, наполовину погруженные в кадушки с холодной водой. На полу громоздились мешки с мукой и сахаром, а подвесные полки были столь плотно уставлены банками с вареньем, что казалось, вот-вот рухнут. Воздух здесь был насквозь пропитан чудесным сладким ароматом, ароматом свежевыпеченной сдобы.

У бедной Пачкули аж слюнки потекли, до того ей захотелось, чтобы Пьер де Конфитюр предложил им отведать что-нибудь из своих лакомств. Но он, похоже, не собирался.

— Видите ли, мамина тетушка приходилась пятиюродной сестрой внучатой племяннице вашего отца, по бабушкиной линии… — принялась по новой объяснять Шельма, невольно сжимаясь в комок под пристальным взглядом вперившихся в нее маленьких черных глазок.

— Мы что, р-р-родственники? Вы моя кузина? — раскатисто грассируя, перебил ее гном.

— Ну конечно! — просияла Шельма.

— О-ля-ля, — вздохнул Пьер де Конфитюр, не переставая лепить марципановых лягушек. Он, определенно, был гением. И не только потому, что своими толстенькими узловатыми пальчиками мог создавать настоящие маленькие шедевры, но еще и потому, что лишь истинные гении обладают столь изысканным акцентом.

— Значит, мы р-р-родственники. Двадцатичетвер-р-роюродные кузены. А вы, должно быть, та самая несносная девчонка, что вечно таскала меня за бороду. А потом пр-р-рисылала дешевые р-р-рождественские открытки с намеками получить от меня в подар-р-рок бесплатный пудинг?

— Э-э-э-э-э, — замялась Шельма и украдкой покосилась на Пачкулю.

— Что ж, кузина Шельма. Чем на этот р-р-раз могу быть вам полезен? Все еще надеетесь на бесплатный пудинг? А может, р-р-решили обманкой выманить у меня манку? Хо-хо!

— Не нужно нам никакой манки, — встряла Пачкуля.

— Да тихо ты, — перебила ее Шельма, — он же все-таки мой родственник, а не твой!

И продолжила, обращаясь уже к гному:

— О нет, дорогой кузен, манка нам не нужна. Нам нужен торт. Для особо торжественного случая. И у нас есть деньги, чтобы заплатить. Видите ли, у Достопочтенной Чепухинды грядет двухсотлетний юбилей, после которого она уходит на пенсию. По крайней мере, мы все на это очень надеемся.

— Тор-р-рт для двухсотлетнего юбилея, го-вор-р-рите, — в задумчивости протянул Пьер де Конфитюр. — Давненько я их не делывал. И какого же, по-вашему, он должен быть р-р-размера?

— Большого. Самого что ни на есть огромного размера, под стать исключительной торжественности случая.

— Ага. В таком случае как насчет фр-р-руктового тор-р-рта с мар-р-рципаном и сахар-р-рной глазур-р-рью, укр-р-рашенного ведьмовскими колпачками, огр-р-ромным р-р-розовым бантом, свечками и поздр-р-равительной надписью?

— То что надо! — хором воскликнули ведьмы.