Ведьма с Лайм-стрит

Но когда первого января участники эксперимента собрались для начала новой серии демонстрационных сеансов, Марджери выглядела больной и подавленной. Дингуолл еще никогда не видел ее в таком состоянии и был уверен, что его ждет сеанс-пустышка. К его удивлению, Марджери добилась такого же успеха со столиком для сеансов, как и в Лондоне прошлой зимой. На следующий вечер (надо отметить, что Дингуолл в течение следующих шести недель присутствовал на сеансах Марджери почти каждый день) над столиком поднялось укулеле и заиграло в воздухе. Затем к потолку воспарил так называемый «платок Гудини» – кусок черной ткани с карикатурой на иллюзиониста, нарисованной светящейся краской. После этого столик для сеансов перевернулся и тоже поднялся над полом. Прошел еще день, и Дингуолл устроил сеанс в доме двух самых уважаемых членов клуба «Абак» – гарвардского филантропа Аугустуса Геменвея и его супруги Гарриет, основавшей Массачусетское Одюбоновское общество – экологическую организацию по защите птиц и мест их обитания. На этот раз дознавателю Общества психических исследований позволили дотронуться до летящего тамбурина, и Уолтер поворачивал тамбурин в ту сторону, куда говорил ученый. Дингуолл сказал, что хотел бы повторить этот эксперимент «в других местах, возможно по всему миру», и действительно добился того же эффекта, устроив очередной сеанс в здании Одюбоновского общества.

Но Дингуолл не удовлетворился изучением исключительно тех проявлений, которые удавались Марджери раньше. Хотя он принес свое собственное устройство со звонком и Мине удалось нажать на кнопку, на самом деле он хотел понаблюдать за выделением эктоплазмы, которая, как считалось, и приводила ко всем этим эффектам. Дингуолл хотел увидеть астральные руки Уолтера, когда тот играл на тамбурине, и формирующуюся эктоплазму, позволявшую левитировать стол и разрушать кабинку медиума. Он стремился изучать «появление живой и подвижной субстанции, выделяемой телом медиума», и астральные конечности из этой субстанции. Именно эктоплазма как механизм запуска всех экстрасенсорных явлений и служила, с точки зрения Дингуолла, ключом к разгадке величайшей тайны медиумизма. Марджери была не только гостеприимной хозяйкой, но и прилежной ученицей, поэтому с готовностью поменяла программу сеансов. В январе 1925 года она продемонстрировала Дингуоллу, а затем и всему миру свои доказательства выделения эктоплазмы.

Шестого января сеанс на Лайм-стрит начался с нового проявления: Дингуолл дал Уолтеру светящийся диск, и призрак поднял новую игрушку в воздух. После этого Уолтер попросил Эрика положить правую руку на стол ладонью вверх – и Дингуолл почувствовал, как что-то холодное и липкое коснулось кончика его среднего пальца. Ощущение перекинулось на всю руку, и ученый вздрогнул. К нему прикасалось какое-то невидимое существо! «Оно было похоже на холодный и влажный язык, – записал потом Дингуолл. – Складывалось впечатление, что время от времени вещество твердеет и давит мне на ладонь». Когда ладонь на стол положил Макдугалл, что-то шлепнуло по ней три-четыре раза. Затем существо коснулось и преподобного Уорчестера, который высказался по этому поводу наиболее прозаически: «Будто дотронулся до холодного сырого куска мяса». Каждое прикосновение сопровождалось мерзким звуком. Чуть позже Уолтер попросил дать ему светящийся диск, чтобы участники сеанса смогли пронаблюдать материализацию: из черной массы формировалось что-то похожее на ласты, когти, цепкие пальцы, и масса ползла по столу. Исследователи назвали это вещество «телеплазмой». Она подползла к плетеной корзинке и сбросила ее на пол, а затем подняла в воздух светящийся диск, поставив на него сверху эту корзинку. Затем черные конечности направились к коленям Марджери – вернее, к «анатомическому отверстию между ее ног». Считалось, что именно оттуда эта масса и появляется. Когда энергетика сеанса снижалась, «телеплазма» отступала внутрь тела медиума.