Ведьма с серебряной меткой. Книга 2

Взгляд помимо воли скользнул ниже, к небольшой груди Дани, затем ниже, к тонкой талии. Из-под расстегнутой шубки виден блестящий шелковый поясок, под грудью завязанный небрежным бантиком. Интересно, какая она там, под тряпками? Нежная и гладкая? Или наоборот, костлявая? А кожа? Такая же фарфоровая?

— Я не ожидал тебя увидеть, Дани, — наконец выдавил Ксеон, — я полагал, что…

— Что я умерла? — выдохнула она, — нет, ваше… величество. Всеблагий милостив ко мне.

— Нет-нет, ты не должна была умереть, — быстро соврал он, — но ты… жена верховного инквизитора… это выглядит более, чем странно, тебе не кажется?

— Я не навязывалась в жены мастеру Нирсу, — с достоинством ответила Дани, — это было его, и только его решение.

— Но он мертв, к моему глубочайшему сожалению, — сказал Ксеон.

Он внимательно наблюдал за своей Белочкой. Сам не знал, что ищет в ее лице — сомнение ли, неприязнь ли к Аламару, растерянность?

Ничего. Ее лицо было спокойно, как гладь озера в безветренную погоду. Что она там успела сказать Эльвину, когда он только поворачивался к ним? Он обязательно узнает, чуть позже.

— Да, мертв, — эхом повторила она, безмятежно глядя куда-то сквозь окно, Ксеону за спину.

Он заставил себя встряхнуться, энергично потер ладони. Мерзли пальцы, кисти рук, и это раздражало. Как будто в теле не хватает тепла, чтобы противостоять сырости и холоду…

Впрочем, все это мелочи, он согреется во вдорце. Главное, что Эльвин привел жену Аламара, это еще один козырь в рукаве, чтобы окончательно добить противника. Теперь бы не спугнуть ее. Белочки, они ведь пугливые…

И в то же время… Он ведь помнил, как она шепнула — люблю. Еще никто и никогда не говорил Ксеону ничего подобного, и эти слова почему-то выделяли замарашку из длинной череды роскошных и холодных, словно мраморные статуи, дворцовых шлюх.

Возможно, брак с Аламаром и не был ей приятен? И, возможно, ее чувства к сбежавшему принцу все еще живы?

— Дани, — энергично произнес Ксеон, — коль скоро твой супруг погиб, я беру тебя под свою опеку. Ты переезжаешь во дворец…

— В качестве кого? — быстрый взгляд из-под ресниц.

— Гхм. В качестве моей почетной гостьи.

— Но у меня есть дом, ваше величество.

— В особняк Аламара Нирса ты больше не вернешься. Нечего тебе делать в этом склепе, — обрубил он.

— Собственный дом, — уточнила Дани, — мой муж… купил его мне незадолго до гибели. Там, правда, требуется ремонт…

Ксеон махнул рукой, соглашаясь.

— Хорошо, очень хорошо. Поживешь во дворце, а тем временем начнем ремонтировать твой дом, если тебе так угодно. Моя наипервейшая задача — позаботиться о тебе, Дани, чтобы ты, как вдова верховного инквизитора, ни в чем не нуждалась. Да и потом, к чему молодой женщине жить в уединении? Во дворце будет весело. Клянусь, ты не пожалеешь.

— Спасибо, ваше величество, — едва слышно прошептала она, приседая в элегантном поклоне.

— Я заинтригован, — он снова потер руки, — откуда ты, Дани? Ты выглядела на острове как замарашка, а теперь ведешь себя как знатная дама. Это Аламар столь благотворно на тебя повлиял?

Губы Дани тронула слабая улыбка.

— Конечно, ваше величество. Он приложил некоторые усилия, чтобы я постигла хотя бы часть придворного этикета.

— Ну и замечательно, — бодро заметил Ксеон, — впрочем, у меня времени в обрез. Сейчас подадут карету, и мы поедем во дворец.

— Я могу хотя бы забрать свои вещи?

«Никак улизнуть хочешь», — он мысленно усмехнулся. Ишь ты, шустрая Белочка…

— Не к чему, Дани. Если что нужно, мы пошлем за вещами в особняк Нирса.

Когда выходили из дома, к подъезду уже была подана королевская карета. Эльвин шел первым, широким, размашистым шагом, и ни разу не обернулся в сторону Дани. Это уменьшало шансы сговора, но в голове упорно крутилась мысль — а вдруг Эльвин подсуснул ему совсем не жену Аламара? Всеблагий, ну в самом деле, зачем верховному инквизитору брать в жены оборванку?

«Я поговорю с ним», — решил Ксеон.

Он шел последним, чуть позади белочки, и не без удовольствия вдыхал слабый аромат ее тела. Что-то сладко-яблочное, как будто варенье варится на королевской кухне, а он, маленький, прибегает попробовать пенки.

«А она хороша», — подумал Ксеон.

Хмыкнул. Что ж, тем приятнее будет утешать такую вдовушку, и тем слаще будет изводить Аламара.

Эльвин распахнул перед ними двери, и, переступая через порог, Ксеон невзначай коснулся тонких пальчиков Дани. Она очаровательно вздрогнула и слегка покраснела.

«Хороша, — повторил про себя Ксеон, — но с Эльвином все равно следует побеседовать. Как-то все это выглядит… более чем странно».

* * *

Распорядившись насчет комнат для почтенной вдовушки, Ксеон потащил Эльвина к себе в кабинет. Запер дверь поплотнее, затем подошел к ажурной жаровне, где едва тлели магкристаллы. Грея ладони в их тепле, Ксеон внезапно подумал о том, что Дани очень плохо жилось в замке Энц, в промозглой сырости и холоде, так что выбор Аламара должен был для нее стать даром небес.

— Изволь объясниться, — не оборачиваясь, процедил Ксеон, — что все это значит?

— Что именно, ваше величество?

Нет, он что, издевается?