Ведьма с украденным именем (СИ)

Колдун опустил леденеющее тело ведьмы на землю, встал в полный рост и направился к уходившим из леса темным магам. Один из них похлопал Тмина по плечу, тем самым выразив свое одобрение его поступку.

— Четыре дня, Тмин! Ты должен был сделать это, как только вы покинули свою деревню.

Огонь в костре стал потухать. В опустошенных глазах Марии поблескивали последние искорки оранжевого пламени. Мария уже не чувствовала тепла от тлеющего огня. Не ощущала дуновения ветра на своей коже. Мария знала, что ее циклу пришел конец, и переродиться вновь у нее больше не было шанса, но отчего-то ни злости на Тмина, ни обиды, в ее душе не было.

Возможно, виной тому было то, что у Марии больше не было души.

Глава 8. Обитель чародеев

Мария открыла глаза и закричала.

Так истошно и громко, что те, кто услышал её крик, невольно вздрогнули и замерли, словно само время остановилось вокруг них. Они прислушались и переглянулись между собой, а Мария всё продолжала кричать. Её тело горело, будто брошенная в огонь сухая деревяшка. В перерывах между накатывающей волнами болью, ведьма пыталась понять, где она находилась, но перед глазами всё было белым, окутанным не то туманом, не то дымкой.

— Дитя, не причиняй себе вреда. Пусть боль твоя уйдет сейчас и навсегда, — перед тем, как вновь заснуть, смогла расслышать Мария низкий, приятный голос.

***

Потолок над Марией оставался деревянным, сколько бы раз она не закрывала и не открывала глаза. Чистая, маленькая комнатка, куда поместились лишь кровать, да сундук, внутри которого ничего не было, были единственными вещами, которые ведьма видела на протяжении светлого дня. Ни растений на подоконнике, ни книжек на полу, даже пауков в углах, и тех не было в выделенной ей комнате.

Отражение в зеркале должно было пугать её, но Мария ничего не испытывала: ни обиды, ни злости, ни страха. Как бы она не пыталась заплакать, слёзы не текли из её глаз. Сердце в груди билось спокойно, не ускоряя и не замедляя темпа.

Мария дотронулась пальцами до своего отражения, провела по нему ладонью и, сжав руку в кулак, со всей силы ударила по зеркалу. Место удара покрылось паутинкой трещин, белая кожа на её костяшках окрасилась кровью. Бессильно опустив руку, Мария продолжила пустым взглядом серых глаз смотреть на десяток своих отражений. Чёрные волосы, которые ей так нравились, потеряли свой цвет, став, наверное, белее самого снега. Сколько бы ведьма не пыталась изменить выражение своего лица, её пределом было легкое подергивание губ.

— Эй, что ты делаешь! — воскликнул ворвавшийся в комнату чародей.

Он преодолел расстояние между собой и Марией в два широких шага и, схватив ведьму за запястье, резко дернул её руку вверх. Его светлые брови сошлись на переносице, в карих глазах чародея читался упрёк, а на его лице застыло выражение обеспокоенности.

— Что ты делаешь? — повторил Яр уже спокойным, но осуждающим её поступок голосом. — Учитель ведь говорил тебе…

— Я не чувствую боли, — перебила его Мария. — Совсем. Никакой. Даже твоего прикосновения не чувствую.

Яр невольно вздрогнул и, разжав свои пальцы, взял ладонь ведьмы в свою. Осмотрев ссадины на её костяшках он, не говоря ни слова, повёл Марию за собой, выводя её из комнаты. Мария покорно последовала за ним.

Они вышли в тёмный коридор, а из него в наполненное светом помещение.

— Я уверен, что это скоро…пройдет, — Яр осёкся, поняв, что слово, которое он употребил, совершенно не подходило для ситуации, в которой оказалась его новая знакомая. — То есть, я хотел сказать, что, возможно, чувствительность скоро вернётся.

Он усадил Марию на стул, а сам направился к шкафчикам, где — если он всё правильно помнил — должна была храниться коробочка с лекарствами и прочими приспособлениями для самолечения.

Мария следила за ним, не отрывая от чародея взгляда. Он казался ей добрым. По-настоящему добрым магом, каких на выжженной Пустоши по определению не жило. Он и его учитель — чародей Ильдар, маг Министерства, нашли её в Туманном лесе несколько дней назад. Если верить их словам — а Мария редко верила кому-то на слово — они были готовы провести все необходимые перед погребением ритуалы, чтобы приготовить душу Марии к перерождению в следующем цикле, как вдруг оказалось, что лежавшая перед ними девушка была жива.

«Твое сердце почти не билось, — сказал чародей Ильдар, когда, придя в себя, Мария была готова к знакомству со своими спасителями. — Но в теле ещё теплилась жизнь. Я не знаю, как это было возможно, ведь я чувствовал, что души в твоем теле не было, но…желая сохранить твою жизнь, я нарушил запрет и рад, что это было не напрасно».

Мария перевела взгляд с Яра на свою руку, сжала и разжала кулак. Она знала и помнила, какое ощущение должна была при этом испытать, но…

— Значит, ты совсем ничего не чувствуешь? — зачем-то решил уточнить Яр, найдя наконец-то злополучную коробку.

— Совсем, — пресно ответила Мария, хотя в свой ответ вложила, как ей казалось, и нотки разочарования. — Твой учитель просил тебя следить за мной?