Ведьма сама по себе

Ее преследовала птица, похожая на голубя: если не присматриваться, вроде бы настоящая, но вместо пары глаз-бусинок – один циклопический глаз над клювом, скорее человеческий, чем птичий. Соглядатай. Магическое создание для слежки. Скорее всего, работа Виолетты. Она больше не подозреваемая, иначе сидела бы не здесь, но все равно под колпаком. Хорошего настроения это ей не добавило.

Впрочем, было и еще кое-что. Ее видение на набережной Сереброны: умирающая в овраге – это Анита Грофус. Шмотки те самые, которые были на ней под конец на третью ночь бала. И обогнавшая «Мадрид» Клеопатры «Сиена», в которую Жозеф чуть не врезался, когда Ола закричала, наверняка принадлежала Аните.

Кошмар привиделся не просто так: в тот момент, когда «Сиена» пошла на обгон и поравнялась с «Мадридом», сработал «Фонарик» – ведь она, не подозревая о том, на несколько секунд оказалась рядом с Анитой, находившейся в соседней машине. «Считала» ее и ни черта не поняла. Если бы поняла, сказала бы Лепатре, они бы сообщили в полицию, и тогда Ола не провела бы ночь в следственном изоляторе, а Анита Грофус не стала бы жертвой уголовников, нанятых, по всей вероятности, ее конкурентами.

Вспомнилась укоризненная цитата с постера в полицейском управлении: «И все это ­– из-за одного безответственного пьяницы!»

– Олимпия, добрый вечер.

На вошедшей женщине был длинный черный плащ с блестками, к лиловой шляпке с вуалью приколот букетик фиалок.

– Так себе вечер, – отозвалась Ола.

– Пожалуй, так себе, – согласилась Виолетта, присаживаясь напротив. – Машину нашли. На береговой свалке за Восточными воротами.

– Нужно несколько часов, чтобы доехать от Дубавы до Восточных ворот. То, что я в это время была в душегубке, в расчет не принимается?

– Перестань, ­– оборвала магичка учительским тоном. – И не надо вот этого сленга с Изначальной, следственный изолятор – не душегубка.

– Кому как, – возразила Ола, прикидывая, сколько понадобится времени, чтобы добраться отсюда до ближайших береговых ворот.

– Обвинения с тебя сняты.

– Тогда зачем ваша птичка?

Она кивнула на окно: Соглядатай устроился на макушке бронзовой скульптуры.

– Чтобы можно было быстро тебя найти, если понадобишься, – сухо сказала Виолетта. – В настоящее время на Магаране из лесных только ты. Если есть кто-то еще, мы об этом не знаем. Следствию необходима твоя консультация. Напоминаю о том, что ты обязана сотрудничать с властями.

– Хорошо, чем я могу помочь?

– В машине никого не было. Пока осматривали ближайшую территорию, следопыт из Трансматериковой, которого взяли с собой, дошел до опушки Леса и обнаружил следы каблуков.

Сходится: в ее видении Анита Грофус умирала не на свалке, а в лесном овраге.

– Тебе не придется туда ехать, – добавила Виолетта. – Дерн вырезали и привезли в Дубаву. Я надеюсь, Изабелла уже научила тебя этому вашему приему извлечения информации?

– Да. Я смогу.

Нет необходимости рассказывать о том, что она «считала» раньше. Они уже в курсе, что Аниту увезли в ее же машине, и что похититель утащил ее в Лес. Довольно-таки странное обстоятельство: чтобы туда по доброй воле ушел пешком обычный человек – не лесной колдун, не сильный классический маг, не псих… Впрочем, кто сказал, что похититель – не псих?

Так и не съеденные круассаны она положила в бумажный пакет, который попросила у официантки. Виолетта за нее расплатилась. Ола не возражала.

В этот раз с ней разговаривали иначе: с официальной прохладцей, но без хамства.

– Душ у вас тут есть? – поинтересовалась Ола – в тон им, выдерживая стиль.

Душ есть. Для сотрудников. Эксперта, которому в ходе экспертизы придется вывозиться, туда, разумеется, тоже пустят.

В помещении с кафельными стенами и тремя парами казенных плафонов стоял дурманящий травяной запах. На бетонным полу расстелен кусок брезента, на нем прямоугольный кусок дерна – полметра в ширину, чуть побольше в длину. Космы травы и торчащие с боков корешки, наполовину раздавленный желтовато-розовый червивый гриб, несколько стебельков, усеянных бусинами черной перловницы, (или сагай-тоуги, если по-кесейски).

– Я должна раздеться до пояса, – обратилась она к Виолетте. – Мужчины пусть выйдут, стриптиз только за деньги.

Та повернулась к остальным, выразительно приподняв тонкую нарисованную бровь.

В помещении кроме Олы остались магичка и женщина из полиции, плотная и румяная в отличие от аристократически бледной Виолетты.

Будь у нее больше опыта, не пришлось бы раздеваться и показывать им шоу «А сейчас я изваляюсь в грязи». Но ей нужен максимальный физический контакт, иначе не получится. Она растянулась на полу, уткнувшись лицом в траву, соприкасаясь обнаженной кожей с листочками, стеблями, раздавленными ягодами, склизкой шляпкой развалившегося гриба. Виолетта и сотрудница полиции хранили корректное молчание.