Ведьма Севера

Не молись перед боем. Если ты не умеешь сражаться, молитва тебе не поможет. Когда выходишь лицом к лицу с врагом, говори себе; “Я не хочу бороться с тобой, я хочу убить тебя!"

Эрнст Хайне

Западный рубеж. Весегонский форт.

Селения За годы обучения и военной службы мне довелось многое испытать и поучаствовать в разных заварушках, но то, что предстояло пережить, теперь не шло ни в какое сравнение с опытом прошлого. Один только взгляд с крепостной стены форта заставлял меня покрыться мурашками от открывающейся картины.

Они были совсем рядом, на самой грани дальности выстрела, пестрым ковром костров и палаток раскинувшись по белому полотну поля, тянувшегося со стороны границы перед крепостью.

Много, очень много.

И вызывающе близко, даже отсюда я, как маг, могла бы попытаться достать особо наглых молонцев, что вели себя слишком самонадеянно. Или вот тех уродливых гончих, рыскающих вдоль лагеря врага, словно специально посланных, дабы у дозорных на стене сдали нервы и они первыми открыли огонь.

Впрочем, это имело значение лишь для формального повода, что когда-нибудь будет, упомянут в хрониках. Мол, в таком-то полном цикле, такой-то луны, после возникшего напряжения между государствами именно Север, или именно Молония первыми пролили кровь. Ну, а дальше историки представят всю картину войны в зависимости от того, кто победит: то ли мы героически оборонялись, то ли варварски развязали кровопролитие, за что и поплатились. Историю пишут победители.

И знаете, что самое обидное? Что следующее поколение этим хроникам обязательно будет верить. Большинство.

— Так было всегда, Селения, чему ты удивляешься? — Арли как всегда нахально подслушивала мои мысли. Я уже начала привыкать к этому и не возмущаться. Моя пернатая подруга не показывалась, но незримо присутствовала, явно найдя где-то удобную точку для обзора, такую, чтобы не терять со мною связь, но и раньше времени не выдать себя. Ну да, королевский костар совсем, то есть абсолютно неприметен, и вообще прям никто не сообразит, что поблизости может оказаться его хозяйка.

— Не удивляюсь, Арли, просто от понимания их сути, некоторые вещи не становятся приятнее. Вот и всё.

— Согласна. Люди вообще, если уж быть честной, не самые приятные создания, особенно в том, что касается власти и управления сознаем масс.

Это прозвучало с такой горечью, что я даже не обиделась за род человеческий. Тем более, что костар права. Но вот от ехидной реплики удержаться не смогла.

— Серьезно? И что тогда, позволь поинтересоваться, ваше многомудрое птичье племя делает, соединяясь с ведьмами и живя среди людей? Изучает или так, со скукой борется? Нет, я вовсе не против, но мотивы не очень ясны.

— Вы не так плохи, Селения. И я не поддамся на твою провокацию. Ты знаешь, что вытянуть из меня ничего не удастся, — насмешливо прозвучало в голове.

— Жадина, — выдала я в эфир с досадой.

Гадство, меня опять раскусили. Ну, да, так хотелось хоть что-то ещё узнать об этих птицах. Вот же, развели секретность, а я всю жизнь маюсь от избытка любопытства.

А тут такой соблазн. Ну, скажите, как не маяться-то, когда рядом с тобой живая загадка? А эта конспираторша продолжила, словно и, не замечая моих терзаний.

— И у вашего племени есть то, из-за чего вам хочется многое прощать, принцесса. Пусть и не всем в равной степени, но людям свойственна самая сильная эмоция, которая имеет столько граней— это любовь. Разная: к детям, к ближнему, к избраннику, родителям или же к родине. И ещё много воплощений этого чувства, хотя не все они несут добро, но тем не менее… Только сейчас не до этого, пусть я и рада, что ты пытаешься отвлечься от предстоящего.

Смотри, погода ухудшается, а значит время на исходе, Таарская.