Ведьма (СИ)

Сухо поблагодарив родителей за подарок, Том вернулся к столу, досидел до конца праздника, собрал вещи и переехал в новую квартиру, вызвав такси. Он поклялся себе, что единственная машина, которую он назовет своей, будет белоснежная красавица-Audi. И он купит ее сам. На свои деньги. Закончит колледж. Устроится на работу и купит. А в ту, подаренную, он не сядет ни за что и никогда.

И дело было даже не в марке машины, и уж тем более не в ее цвете, а в том, что никто так и не услышал, о чем он твердил большую часть своей сознательной жизни. Самым близким для него людям было абсолютно наплевать на его мечты и желания. А такое, по твердому убеждению Тома, уже не прощается. И он не простил. Не смог. Он не ссорился с родителями, не устраивал показательных выступлений, он даже на праздники домой приезжал, когда мама просила. Просто в день своего совершеннолетия он действительно стал взрослым. Свободным. Одиноким. Семьи, способной понять, поддержать, принять любого у него не стало, да ее, наверное, и не было никогда.

Заскочив на заправку, Том залил бензина под завязку и, заглянув в маленький магазинчик, собрал там джентльменский набор: бутылка воды, пачка сигарет, шоколадный батончик. Расплатившись и распихав все имущество по карманам, он вернулся в машину и тронулся в путь.

В этот раз дорога заняла намного меньше времени, чем в прошлую поездку. Он ни разу не останавливался и гнал на предельно позволенной скорости. Хотелось уже поскорее добраться до Ведьминой поляны и ее загадочного обитателя. Но, не потеряв здравый смысл окончательно, Трюмпер все-таки заскочил в город и, найдя небольшую уютную гостиницу, снял номер, чтобы с ночевкой проблем не возникло. Бросив машину Брайана у гостиницы, к поляне Том отправился пешком. Дорогу он помнил идеально, она на всю жизнь засела в голове, словно отпечатанная на ксероксе.

Его навязчивая идея сидела в стоящем на крылечке плетеном кресле и пила чай. Притаившись за большим деревом, Трюмпер замер, впитывая в себя это зрелище. Очередная безразмерная кофта, скрывающая половые признаки. Черно-белая грива волос. Тонкие пальцы, обхватившие в попытке согреться гладкий фарфор. Задумчивый, немного растерянный взгляд, смотрящий в никуда.

Словно почувствовав, что за ним наблюдают, парень настороженно закрутил головой по сторонам, вглядываясь в лесную мглу и пытаясь высмотреть опасность. Не желая пугать, скрываясь дальше, Том вышел из своего укрытия и сделал несколько шагов в сторону дома. Брюнет вскочил на ноги и отошел поближе к двери, ни на секунду не спуская с него взгляда. Эту странную манеру смотреть, не моргая, Том заметил еще при прошлых встречах. От немигающего безотрывного взгляда становилось неуютно, хотелось поежиться и потереть затылок, разгоняя скапливающееся там напряжение, но в то же время разорвать зрительный контакт сил, почему-то, не было. Медленно, стараясь не делать резких движений, Том подходил все ближе и ближе… а парень отступал все дальше. Стоило прикоснуться к перилам крыльца, как брюнет тенью скользнул в приоткрытую дверь и скрылся из вида.

– Подожди… – попытался остановить его Трюмпер, но в ответ раздался только тихий щелчок закрываемого замка.

Взбежав на крылечко, Том постучал в дверь, а потом еще и еще. Ему никто не открыл ни через минуту, ни через десять. И вот тогда до него, наконец, дошло, что никто ничего ему рассказывать не станет. Да почему он вообще решил, что сразу получит ответы на все вопросы, стоит только потребовать объяснений?! Какого хрена одинокий необщительный пацан, из которого, судя по всему, именно мать сотворила какую-то… недодевочку, должен выворачиваться наизнанку перед первым встречным?!

Выматерившись с досады от таких неутешительных выводов, Том вытащил сигарету и закурил. А вот хрен вам. Сдаваться он не собирается. Не получилось поговорить сегодня - не беда. Будет ведь завтра или послезавтра… В любом случае, он отсюда не уйдет, пока до конца не разберется во всей этой чертовщине. Логического объяснения на вопрос нафига ему вообще это нужно у Тома не было, он просто знал, что спокойно спать не сможет, пока не узнает все, что намеревался.

Удовлетворенно кивнув, словно говоря себе, что все совершенно нормально и правильно, Том сделал глубокую затяжку и оперся о перила, пытаясь присесть…

– Бл*ть! – от его тяжести доски жалобно затрещали и, почувствовав, как теряет опору, Том замахал руками, пытаясь схватиться за что-нибудь, но удержаться не смог.

Крыльцо было невысоким, и падать пришлось недолго, что радовало. Мягкая, покрытая густой травой земля тоже не могла нанести серьезных повреждений, а вот больно впившиеся в спину деревянные обломки радости не вызывали. С трудом сев, он замер, пытаясь понять, где болит сильнее всего. Левый бок и поясница. Осторожно нырнув рукой под одежду, Том, едва прикасаясь, потрогал пострадавшее место. Сухо. Значит, до крови не поранился, что уже хорошо.