Ведьма (СИ)

Смущение накатило волной, заставив покраснеть и зажмуриться. Перед глазами, как на пленке в повторе, тут же прокрутился весь вчерашний день. Схватив батончик, Билл заметался по комнате. Оказавшись рядом с кроватью, опустился на нее, словно растеряв все силы и мысли. Так расстроивший шоколад все еще был у него в руках, и Билл сунул его под подушку, только чтобы не видеть. Ему никогда раньше ничего не дарили, только мама иногда на праздники, и как реагировать на подарки чужих людей он не знал. Да еще и поцелуй этот…

Вспомнив про поцелуй, Билл закрыл лицо ладонями, чувствуя, как горят под дрожащими пальцами щеки. Зачем? Вот зачем он это сделал?! Странный, настырный, ни на что не реагирующий. Раньше непонятные фразы и нарочито безумное поведение всегда действовало на тех, кто пытался приставать к нему или посмеяться. Желающих находилось много, но мама научила с ними бороться, и он всегда выходил победителем. Никто не возвращался, а этот почему-то вернулся… Это странно, но Билл только сейчас понял, что не знает его имени. Ощущения незнакомого человека не было вообще. Как будто всегда знал.

Но ведь это не так! Он чужой! А чужие – это опасно! Очень опасно… Но ведь… в нем не было ничего опасного, даже несмотря на наглость. Опасный человек не может быть таким… неуклюжим. А он с крыльца упал. У Билла вырвалось непроизвольное хихиканье. А потом сам же его и починил. Ведь опасные люди не чинят сломанные перила, правда? И у них не бывает таких глаз. Словно янтарь. Прозрачные, ясные, с завораживающими крапинками и узорами. Янтарь Билл любил.

И этот странный парень обещал сегодня снова прийти, несмотря на то, что его выгнали. Он не разозлился, от него не исходило ни грамма раздражения. Зато было так увлекательно наблюдать, как он смущается. А еще он не отводил взгляда. Обычно люди не выдерживали того, как Билл смотрит, начинали отводить глаза. Этому приему его тоже мама научила, они часто играли с ней в детстве в гляделки. Тренировались. Мама говорила ему, что если человек не может выдержать твоего взгляда, он начинает смущаться, теряться, и проигрывает, даже не начав бой. А этот почему-то глаз не отводил.

Услышав стук в дверь, Билл радостно улыбнулся, предвкушая новое развлечение, но тут же обругал себя за это. Нельзя подпускать чужих, общаясь с ними. Это может обернуться катастрофой. Он и так рассказал слишком много. Мама была бы им недовольна. Настроение испортилось, улыбка исчезла, словно ее ластиком стерли. Надо прогнать его, во что бы то ни стало. Мама именно так бы и сделала. И он должен поступить так же. Билл воинственно нахмурился и пошел открывать.

***

Что что-то не так, Том понял сразу, как только вышел на поляну. Дверь в дом была открыта. От беспокойства сжалось сердце, заставив прибавить шаг… Осторожный, скрытный Билл, привыкший прятаться ото всех, ни за что бы не оставил двери незапертыми. Том взлетел по ступенькам и ворвался в дом.

От открывшегося зрелища дыхание на секунду перехватило, а в горле что-то противно забулькало, вырываясь наружу тихим хрипом. Сжавшийся в углу Билл. Волосы совершенно спутались, превратившись в однородную массу, закрывающую правую половину лица. Из не скрытого волосами левого уголка нижней губы тонкой струйкой сочится кровь. Высокий ворот кофты разорван, открывая беззащитно тонкую белую шею с длинной ярко-алой царапиной. Руки скрещены на груди, словно в попытке отгородиться, защитить себя. А над ним, боком к Тому, стоит Зак, высокомерно ухмыляясь.

Ярость. Ослепляющая. Своей силой и мощью причиняющая почти физическую боль. Она заполнила весь организм в одно мгновение, заставляя двигаться и действовать не раздумывая. Глухо зарычав, Том кинулся вперед, врубаясь Трейси в плечо и сшибая парня с ног. Мысль о том, что Зак выше сантиметров на десять и, наверное, значительно сильнее, даже в голову не пришла. Упав на пол, Том начал бить. Не глядя. Куда придется. Стараясь причинить как можно больше боли.

На то чтобы прийти в себя от неожиданного нападения и начать отвечать, Заку понадобилась всего пара минут. Они дрались молча, остервенело стиснув зубы и наугад молотя друг друга кулаками. С каждым мгновением становилось все труднее справляться с болью, но рвущаяся наружу злость придавала Тому сил. Через несколько минут его противник начал сдаваться, но Том все бил и бил, не в силах остановиться. Очнуться заставил тихий испуганный шепот и худое тело, прижавшееся к его спине.

– Хватит… пожалуйста… прекрати, ты убьешь его.