Ведьма в белом халате

– Приезжай! – А потом сухо добавила: – И предупреди своего лешего, что в следующий раз я из обоих его шишек все чешуйки по одной выдеру. А своим корявым сучком он не сможет пользоваться минимум полгода, потому что я при первой же встрече обломаю его у основания!

– Спасибо, Ольга Николаевна! – радостно воскликнула Аня и отключилась. А я подавила тяжелый вздох, заскочила в ординаторскую, чтобы съесть что-нибудь сладкое, и снова ушла в операционную, ибо там еще оставались дети.

Уже часов в шесть вечера, закончив возиться с проблемной пациенткой, я поднялась из смотровой в отделение и в третий раз за этот день встретила внимательный взгляд Лисовского-старшего.

Блин! Ему что, делать нечего?! Он взял выходной? Или вознамерился во что бы то ни стало обсудить старое предложение?!

– Ольга Николаевна! – неожиданно позвала меня наша бессменная помощница Яна, которой снова сегодня выпало дежурить. – Тот мальчик… вампир… ему нужна еще кровь. Но нужная группа у нас закончилась, а на станции переливания нам отказали!

Я замерла, не сводя взгляда от прищурившегося лиса.

– Как это отказали?!

– Вот так. В той аварии пострадали не только дети, но и воспитатели, водитель… и еще во втором автобусе были раненые. Не только наши, но и люди. Говорят, больницы во всем районе переполнены. И все требуют крови. На нас… там столько нет, – почти шепотом закончила медсестра, заставив меня медленно повернуть голову. – Что нам делать, Ольга Николаевна?

Я на мгновение прикрыла глаза.

Мальчишку мы и так вытянули с большим трудом. Юрию Ивановичу я позвонила сразу, как только увидела искалеченного вампиреныша, но шеф был, скорее всего, занят, поэтому трубку не взял. Так что над вампиром нам пришлось колдовать втроем: мне как основному хирургу, Игорю как травматологу и Володе как ассистенту, не считая стремительно теряющего силы циклопа, которого я специально берегла для крайне тяжелых больных. Поскольку циклоп у нас был один, то остальных детей пришлось оперировать под обычным наркозом. Но клыкастый мальчик Женя оказался из той группы больных, давать которому наркозные средства было опасно. Поэтому Лешка вел его от самого приемного вплоть до палаты реанимации. И только когда стало ясно, что мальчик выжил, мы все вздохнули с облегчением.

А теперь выходит, все труды были напрасны?!

Я отвернулась от лиса и тяжело посмотрела на Яну. Но делать нечего: когда не было крови на станции переливания – а с отменой оплаты донорам такие ситуации встречались все чаще, – то кровь приходилось сдавать сотрудникам. Да, даже санитарам, потому что иногда попросту не из чего было выбирать: или поделиться собственными эритроцитами, или же потерять пациента.

– Какая у него группа? – отрывисто спросила я у медсестры, уже прикидывая, кого из подчиненных можно будет попросить об услуге.

– Четвертая отрицательная, – тихо ответила Яна.

Блин. Редкая группа. Реже просто не бывает, в том числе и у нелюдей. Даже среди наших сотрудников был всего один разумный с такой группой крови.

Я.

– Готовь систему, – отрывисто бросила я, направляясь к двери в реанимацию и прямо на ходу расстегивая халат. – Сделаем прямое переливание.

– Но, Ольга Николаевна! А как же…

– Делай, – спокойно повторила я, заходя внутрь. – Ругаться со станцией переливания я буду позже. Мальчик сейчас важнее.

Яна тяжело вздохнула, но она тоже все понимала, поэтому без единого возражения побежала в подсобку – искать системы для переливания крови и готовить все для несложной, но утомительной процедуры.

В начале девятого я вошла в ординаторскую и обвела строгим взглядом торопливо жующих докторов.

– Как у нас дела?

– Все живы, – доложил Игорь, жадно вгрызаясь в бутерброд и закусывая его конфетой. – Все стабильны. Пятерых я оставил в реанимации до утра, остальные в палатах, отдыхают.

Я благодарно кивнула и, ненадолго поднявшись к себе, вернулась, неся в руках коробку со сладостями. Нечестно было поедать их в одиночестве, когда работали все одинаково и так же одинаково сегодня выложились. Тем более день еще не закончился, и кто знает, чья жизнь будет зависеть от докторов, которые по каким-то причинам не устели восстановить потраченную на детей магию.

Да, это было забавно, но интенсивность работы нашего дара напрямую зависела от уровня глюкозы в крови. Когда мы насыщались, дар восстанавливался быстрее и проще. На голодный желудок он, конечно, тоже восстанавливался, но медленнее и не за счет глюкозы, которой с голодухи не хватало, а за счет других элементов: белков, например. Или жиров. Собственно, в этом и заключалась причина патологической стройности магически одаренных разумных. При регулярном использовании магии лишние калории попросту сгорали, а при моей работе они, наверное, даже до клеток не доходили, потому что на смене есть я хотела постоянно. Надо ли говорить, что вчерашний подарок Андрея оказался более чем кстати?

Когда я вернулась, то неожиданно заметила, что в холле больше никого нет: Лисовский ушел. Однако когда я выглянула в окно, то обнаружила, что на стоянке, метрах в тридцати от крыльца, по-прежнему стояла его машина.