Ведьмачье слово

– И все же, – продолжал настаивать Ламберт. – Не может быть, чтобы вы, умудренный годами и опытный техник, не заметили ничего странного. На любом заводе всегда водится что-нибудь странное. Иначе – что там делать технику? В бумажках рыться?

– Рыться в бумажках иной раз очень даже полезно, – проворчал дед. – Странное им подавай, ишь! А заплатите, если скажу?

Это «А заплатите?» старик произнес совершенно другим тоном, отчего сразу стало ясно: он действительно что-то знает или подозревает.

– Отчего бы и не заплатить? – приветливо улыбнулся Ламберт. – Сколько?

– Тыщу! – храбро зарядил дед. – Но только за осмотр!

– Да легко! – Ламберт всплеснул руками, и у него в пальцах вдруг словно бы из ниоткуда, как карты у шулера с Бессарабки, материализовались две пятисотенные банкноты. – Но извольте расписочку!

– Расписочку? – забеспокоился дед. – Какую такую расписочку? Зачем?

– Как это зачем? – Ламберт совершенно натурально удивился. – Мы ж не сами по себе, мы по найму. Предъявим работодателю, пусть возмещает!

– А! – Дед даже обрадовался. – Стало быть, с комбинатских потом слупите? Валяйте, лупите, я не против!

Он с видимой охотой вынул откуда-то допотопные перо и чернильницу, взял лист бумаги из тощенькой стопки (при этом едва не обрушив книжный небоскреб, не очень твердо возвышавшийся над столешницей), сдул с листа пыль и начал сочинять сообразный моменту документ:

«Расписка.

Я, техник Корней Пакула, получил от ведьмака… »

– Как ваше имя, любезнейший? Как-как? Ламберт? Ага, получил от ведьмака Ламберта одну тысячу гривен ноль-ноль копеек в уплату за профессиональные консультации по вопросу комбинатского оборудования. Дата, подпись.

«Профессиональные консультации!» – восхитился Геральт и покачал головой, но снова ничего не сказал.

Тем временем произошел обмен – расписка на деньги.

Незамедлительно убрав банкноты куда-то под балахон, пожилой техник обратился к молодому:

– Валька! Отведи ведьмаков, да покажи им все!

– Хорошо, учитель, – покорно отозвался молодой.

– Покажешь – и сразу назад!

– Хорошо, учитель!

– Да побыстрее давай, мне, что ли, на верхотуру лазить? Я пока в буфет, а как вернусь – чтоб на месте уже был!

– Хорошо, учитель!

Ответы молодого техника разнообразием не блистали.

Он был на голову ниже любого из ведьмаков, узок в плечах; носил мешковатую робу с эмблемой комбината на рукаве и засаленный картуз, давно уже заслуживающий упокоения на ближайшей помойке. Зато обувь у юнца была отличная: кожаные туфли полуспортивного образца, да не клееные, а шитые. Только очень уж маленького размера…

– Тебя, стало быть, Валентином зовут? – спросил Ламберт, когда вся троица вышла из здания. Техник шагал чуть впереди, ведьмаки – за ним.

– Угу, – отозвался техник. Геральту показалось – угрюмо.

– И давно ты тут? У Корнея на обучении?

– На обучении… – буркнул Валентин с нескрываемым сарказмом. – Говорите уж прямо – в услужении…

– Так я и думал, – удовлетворенно хмыкнул Ламберт. – Именно поэтому ты притворяешься мальчиком?

Техник запнулся, но секунду спустя снова зашагал, только голову в плечи втянул.

– Как вы узнали? – спросил, а точнее, спросила девочка.

– По запаху, – признался Ламберт. – Нет-нет, не подумай ничего плохого: никто не говорит, что ты грязнуля.

«Хотя картуз могла бы и почище найти…» – подумал Геральт.

– Просто у ведьмаков очень развито обоняние, – продолжал объяснения Ламберт. – Мужчины и женщины пахнут совершенно по-разному, и для нас не составляет труда определить – кто перед нами.

Некоторое время Валентина молчала, потом, все так же не оборачиваясь, зло обронила сквозь зубы:

– А что прикажете делать? Мама давно умерла. А этот старый кобель-самокат ни одной юбки не пропускает, сколько его знаю. Да и без него на комбинате уродов хватает. Лучше так… хоть не пристает никто.

– Кроме мамы у тебя кто-нибудь был?

– Нет.

– И давно ты… без мамы?

– Лет… шесть.

– Н-да…

Ламберт вопросительно взглянул на Геральта. Тот пожал плечами. Поступай, мол, как считаешь нужным… Девчушке и впрямь не позавидуешь.

– Прости, что спрашиваю… Но… Ты понимаешь, что сейчас с тобой происходит?

Девочка остановилась и обернулась; поневоле встали и ведьмаки.

– А что со мной происходит? – спросила она напряженно.

– Ну-у-у… – протянул Ламберт, неожиданно смутившись. – Как бы тебе сказать…

– Вы о месячных, что ли? – осенило Валентину. – Тю… Ну, даете! За мокрощелку меня приняли, да?

– А сколько тебе лет? – виновато поинтересовался Ламберт.

– Шестнадцать. Почти. Так что с половым воспитанием вы малость запоздали. Я уже и залететь несколько раз успела.

– О как… – Ламберт сконфуженно поскреб указательным пальцем кончик носа.

– Золотая молодежь, – проворчал Геральт. – Привыкай…

Это были первые его слова за последние полчаса.

– Ладно, извини, – вздохнул Ламберт. – Я с самыми чистыми намерениями.

– Извиняю, – усмехнулась девушка. – Сама виновата, ношу это балахонище… Но так и правда спокойнее. А кому надо – тот про меня и так все знает.