Ведьмачьи легенды

— Не всё так плохо, — ответил мастер зверей. — Я осмотрелся в городе. Он ещё не прогнил, да и мэр, хоть и мирится с присутствием фальшивых рыцарей, большого удовольствия от этого не испытывает. Выхода у него нет. А я — предложу. И есть ещё певец, способный сочинить песенку о несуществующем драконе, если мы не договоримся. Песенка эта мгновенно разлетится по свету. Как, достаточно?

— Поэтому ты меня за собой таскал? — спросил Лютик.

Как раз в этот момент дракон высунул голову из пещеры. Лютик подумал, что он красив просто необыкновенно. И тотчас ему в голову пришёл образ, способный передать цвет чешуи на морде дракона. Там виднелось пятно просто замечательного оттенка.

— Скажем так, — ответил Райдо. — Это было удачное стечение обстоятельств, не более. И так ли я тебя обманул?  Ты увидел дракона. Сейчас на него смотришь.

— Возможно, — пробормотал Лютик. — Но суть... Он не мог оторвать от головы дракона взгляда, просто пожирал её глазами.

Немного погодя ящер вновь спрятался в пещеру, продолжил возню, кажется, даже стал порыкивать.

— Так что там с сутью? — спросил мастер зверей. — Чем ты недоволен?

— Многим, — ответил поэт. — Но сначала объясни мне, каким ты видишь далёкое будущее? Понимаешь, люди придерживаются заключённых договоров лишь до тех пор, пока они им выгодны. А вскоре они станут гораздо сильнее драконов. Будет изобретено оружие, способное их убивать легко. Чем после этого займётся мастер зверей?

Райдо засмеялся.

— Будет день, будет пища.

— А если серьёзно?

— Останутся люди. После того как с животными в этом мире покончат, останутся лишь они. Учти, единороги и драконы, другие волшебные животные есть и среди людей. После того как мир перестанет нуждаться в настоящих волшебных животных, настанет черёд странных людей. Тех, кто, к примеру, сочиняет никому не нужные песни, пишет странные картины, придумывает невероятные истории. Все эти люди тоже не очень приспособлены к обычному миру и нуждаются в опеке. В ком-то, кто бы за них заключал договора, приглядывал за ними. Понимаешь, о чём я?

— И я одно из этих странных животных?

— Вполне возможно, вполне возможно.

— А ты меня подставил, — напомнил поэт. — Страху я при этом натерпелся...

— Тут не поспоришь, — признал мастер. — В полный рост подставил. Правда, до самого страшного я бы не допустил. Почти наверняка. И потом, я готов компенсировать ущерб. Как только заключу договор с мэром, мои возможности в этом отношении станут просто огромны. Деньги — понятно. Увесистый  кошель, в уплату за балладу. Ты её напишешь?

— Дракона я увидел. Теперь напишу.

— Что хочешь помимо денег?

— Лютню, — сказал Лютик.

— Как без неё? Получишь. Что ещё?

— Мне отдастся самая красивая девушка в городе.

— Не могу обещать. Да и ты не захочешь. Любовь по обязательству — не любовь. И если уж невмоготу, то не лучше ли пожелать обычную шлюху?

— Самую красивую в городе? Хорошо.

— Ещё что-нибудь?

— Есть... — глаза Лютика блеснули, как у кошки, увидевшей мышь. — Есть один лакей, обозвавший меня графоманом. Все остальное — привычное дело, а вот это простить нельзя. И значит...

2012 г.

Цвета перемирия (цикл «Ведьмак из Большого Киева»). Владимир Васильев

Ветер тоскливо завывал где-то вверху, под ржавыми балками старого-старого моста. Геральт открыл глаза.

Снизу мост напоминал увенчанную фермами кровлю цеха на каком-нибудь большом заводе, но у этого цеха не хватало двух противостоящих стен, а кроме того, внизу, по  центру, вместо вереницы установленных станков или еще какой заводской машинерии проходило широкое асфальтовое шоссе, в целом сохранившееся неплохо, но уже дотянувшее до такого состояния, при котором его не хотелось называть автострадой. Шоссе было тоже древнее, как мост, а возможно, и древнее.

Геральт по-стариковски закряхтел и сел. Спина совсем затекла, как он с вечера и предполагал. Постелью ведьмаку служила охапка грязноватого тряпья, в которой уже невозможно было узнать изначальные вещи. Подушкой — рюкзачок, повёрнутый лямками вверх.

Мурис сидел невдалеке на подобной же куче тряпья и хитровато щурился.

— Доброе утро, — проворчал Геральт, не удержался и добавил: — Холера ему в бок...

— И вам не кашлять! — жизнерадостно отозвался Мурис.

Геральт встал на ноги, попутно брезгливо отпихнув грязные тряпки, и направился к пологой, вымощенной плиткой насыпи, на которую опиралась первая опора моста. Там, почти у самых ржавых несущих балок, пряталась дверь в техническое помещёние, где имелись унитаз, рукомойник и худо-бедно действующие водопровод с канализацией. Теоретически в этой клетушке можно было даже заночевать, однако там ощутимо пованивало, да и вообще всё было старое, ржавое, истлевшее и затхлое, поэтому Геральт предпочёл ночевать снаружи, на воздухе, тем более что мост служил прекрасной крышей на случай дождика, а тряпьё Муриса было хоть и грязное, но хотя бы без вшей.

Не впервой, чего там...

Когда Геральт вернулся, Мурис уже хлопотал у костра — лил воду из шестилитровой бутылки в мятый закопчённый котелок.