Ведьмак. История франшизы. От фэнтези до культовой игровой саги

Делать игру в открытом мире – это как открывать ящик с игрушками, пещеру Али-Бабы с сокровищами: «Сезам, откройся!» Или же открывать ящик Пандоры, откуда лезут проблемы, сложности и демоны. Демонов придется изгнать обратно в бездны ада, где им и место. Развитие идеи открытого мира следовало за эволюцией видеоигр, точнее, ролевых игр. Первые попытки в этом жанре, лабиринты на PDP-10 и в PLATO уже позволяли игроку гулять сколько вздумается: задержать (или убить) его могли только бродящие там же орки. А первый конкретный пример макроподхода к дизайну уровней – это Ultima I: The First Age of Darkness Ричарда Гэрриотта 1981 года. Этот подход франшиза будет активно улучшать с каждой новой частью вплоть до 1992 года и до Ultima VII, которая по детализации каждого интерактивного элемента игрового мира предваряет и Elder Scrolls, и игры GTA. Вышедший в Англии в 1984 году космический симулятор Elite Дэвида Брэбена и Яна Белла делает выбор в пользу полностью открытой вселенной: она процедурно генерируется, но полна пробелов и пустот. В сетке 3D-модели космической игры существуют галактики, коммерческие системы и летательные аппараты, но игроку приходится самому создавать ее смысловое наполнение, придумывать свою историю, жить свою жизнь в этой вселенной, скорее схематично обрисованной, чем легко узнаваемой. Такое восприятие открытого мира будет присутствовать в большинстве игр этого жанра, прежде чем The Legend of Zelda и ее продолжения – и многие другие игры – не придумают новый механизм: теперь игроки вынуждены использовать тот или иной предмет, чтобы разблокировать другие части мира. Так разработчики восстанавливают контроль над ритмом игры, над пейсингом сюжета. Но до 2012-го еще далеко. В 1992 году Darklands от MicroProse множит случайные события в сюжете, пока игрок перемещается по карте средневековой Германии XV века с довольно обособленными деревеньками и городами в секундной доступности друг от друга. С тех пор открытые миры эволюционировали, будь то игры от первого лица (The Elder Scrolls), игры с богатым сюжетом в современном сеттинге (GTA), постапокалиптические сюжеты (Fallout 3), истории про разрушения (Red Faction: Guerrilla) и т. д.

Гэйлек Симар, главный квест-дизайнер в Assassin’s Creed: Brotherhood считает, что сегодня нельзя оставлять игрока наедине с игрой, необходимо взять его за руку и направлять. «Существует множество типов открытых миров. Думаю, если мы хотим выйти на большой рынок, нужно сопровождать игроков, у которых наверняка есть страх пустой страницы, при этом оставляя им возможность решить, когда и как они хотят развлекаться в своей “песочнице”. Как раз поэтому в Assassin’s Creed: Brotherhood у нас интересная основная история, разделенная на сегменты. Благодаря этому игрок может сказать себе: “Я закончил одну часть, теперь можно сконцентрироваться на других элементах игры, а потом продолжить”. Еще мы иногда размещаем следующую цель немного дальше, чтобы дать игроку возможность побродить по миру, соприкоснуться с ним». По мнению Сиона Лентона, креативного директора Operation Flashpoint: Red River, эпоха открытых миров вообще закончилась. Ну, почти. «Выпустить игрока на карту без конкретной задачи, без немедленной цели – теперь это невозможно. Мы пытаемся все время давать что-то увидеть или сделать…» Именно об этом говорится в статье Уоррена Спектора 1998 года It’s ROLE-Playing, Stupid![114] («Это РОЛЕВАЯ игра, идиот!»). Основатель Ion Storm Austin, продюсер нескольких Ultima (в том числе части Underworld) и двух Deus Ex пробует свои силы в самокритике и бойко разносит допотопные и инертные концепции компьютерной RPG, чтобы напомнить о важности роли, развитии персонажа, о влиянии решений игрока на сюжет. Одна из его излюбленных тем: с бесцельным блужданием, «врагом развлечения», нужно бороться.