Ведьме в космосе не место

Дрон грохотал и трясся. Но, как ни странно, на земле я чувствовала себя в большей безопасности, хотя считается, что летающий транспорт гораздо комфортнее и безопаснее. Но комфорта здесь не хватало, это точно. В кузове становилось все жарче, свет едва проникал через крошечный запыленный люк в крыше.

Коперник обидно хмыкнул, и я не выдержала.

— Магия — это работа с энергией, и ей долго учатся. Тогда в номере, если хочешь знать, я спасла тебе жизнь, — запальчиво сказала я.

— Все интереснее и интереснее. Тебя тоже чем-то укололи? Или жара так действует?

Его снисходительный тон и недоверие злили.

— Когда ты меня схватил, я только собиралась немножечко скорректировать твое поведение. Потому что мне было страшно! Я не успела ничего сделать, ты потерял сознание! Пришлось снять проклятие, которое должно было остановить твое сердце!

Коперник сел.

— Звучит как бред, — вынес он безапелляционный вердикт.

— Ну конечно, — каждое мое слово сочилось ядом, пальцы подрагивали от ярости. — Этот клоун в обтягивающем белом костюме, который пытается читать мысли, для тебя нормально. Существо, которое превращается в непонятно что и едва говорит — тоже ничего. А вот проклятье — это «бред».

— Это особенность их рас.

— А то, что я ведьма — это особенность моего мозга!

— Ладно, ведьма Марта. Пока мы едем, рассказывай, что ты умеешь, — Коперник перестал ерничать и стал серьезным. Шутки кончились.

— Я могу попробовать убедить солдат нас отпустить, но тут есть сложность. Они, похоже, не говорят на общем языке, а внушение все-таки делается с помощью слов. Языковой барьер мешает. С другой стороны, можно попробовать отвести им глаза, чтобы они перестали воспринимать наши визуальные образы.

— Наши визуальные образы, — Коперник засмеялся. — Ты сейчас говоришь на каком-то непонятном языке.

— Надеюсь, нас будет охранять много народу, — не обращая на него внимания, продолжила рассуждать я.

— Почему?

— Гораздо проще убедить в чем-либо толпу, чем одного человека. Один человек, как правило, концентрируется на том, что он видит. А когда он вместе с кем-то, то часть ответственности он перекладывает на другого.

— Как это возможно? — капитан старался понять изо всех сил.

— Ну, как бы попроще… Ты когда-нибудь шел с кем-то в незнакомое место? Ты не знаешь дорогу, а человек знает. Вот вы идете, болтаете, смеетесь, приходите на место… А потом тебе нужно вернуться. И ты идешь, смотришь и видишь места, как в первый раз. И надо сказать, что так оно и есть. Ты просто не смотрел.

— Я всегда слежу за дорогой.

— А еще ты всегда готов испортить отличный и понятный пример.

— Пример плохой.

Интересно, он часто вызывает у тех, с кем разговаривает, желание его убить?

Всю оставшуюся дорогу мы тряслись молча, под шум двигателя.

Дрон резко остановился. Раздался топот ног и отрывистые голоса. Дверцы распахнулись. Свет после полутьмы кузова показался ослепительным.

— Ва, ва, рапиш!

Требуют, чтобы мы вышли.

Оказавшись на ровной площадке, засыпанной мелкими камушками, я огляделась. Мы стояли перед приземистой крепостью. С башенками. Вход закрывала тяжелая решетка.

Я не специалист по архитектуре, но строение показалось мне древним. Камни нижнего яруса вросли в землю, некоторые покрывал зеленый мох.

Солдаты разделились на две группы. Первая начала разгружать другой дрон. В нем были два кресла, точно такие же, как в нашей капсуле. В ее судьбе не приходилось больше сомневаться. Куски обшивки… Да, они выгребли все, что смогли.

Вторая группа осталась с нами. Я воспользовалась заминкой и попробовала посмотреть на них более пристально. Увиденное обескураживало. Не может быть! У каждого напротив сердца покачивалось знакомое темное облачко проклятия.

Я несколько раз моргнула и повторила попытку.

У каждого. Проклятие. Даже у Маски, увешанного амулетами!

Все внимание солдат было сосредоточено на Копернике. Он стоял в наручниках, но умудрялся выглядеть опасно.

— Они разобрали нашу капсулу, — прошептала я.

Капитан хмуро кивнул.

Один из охранявших недобро сощурился.

— На дис! — гаркнул он.

Я попятилась, а мужчина шагнул ко мне, схватил за плечо и отшвырнул от Коперника. Не удержав равновесия, подчиняясь беспощадному закону всемирного тяготения, я полетела на землю. Когда в мои ладони впился гравий, солдат, проявивший чрезмерное рвение, упал и захрипел. У парня судорожно дергались ноги, глаза закатились, а на губах пузырилась пена.

Его товарищи невольно отвлеклись, и я поняла, что это наш с Коперником шанс. Этот странный припадок — не что иное, как дар небес. Силы космические! Нам наконец-то хоть немного повезло.

Я сконцентрировалась, с восторгом ощущая, как время привычно замедляется. Сила отзывалась легко и плавно.

Помочь товарищу — это ведь так естественно. Вот что действительно важно. Мужчины переключили свое внимание на страдающего собрата. Каждый был уверен, что пока он отвлекся, за пленниками проследит кто-то другой.

Я осторожно поднялась. Во рту появился металлический привкус. Колдовство действовало, набирало мощь, и уже почти не требовало моего вмешательства.