Ведьмин бал

– Ну же, вперед, начни праздник! – послышался голос из зала, принадлежавший, если не ошибаюсь, «ядерной войне». Да, точно, второго такого противного голоса в мире не существует.

Я тогда отыскала эту «красотку» взглядом, прошла к ее столику и изо всех сил треснула по лбу:

– Прими мою благодарность за встречу на дороге.

Потом повернулась к ее мамаше, раздумывая, не треснуть ли ее тоже, но та вовремя сообразила ретироваться. Дочурка с перекошенным лицом помчалась за ней. Раздалось сдавленное хихиканье.

Я вернулась к Марине:

– Надо бы тебе накостылять, конечно… Но не хочу. Наоборот, теперь ты будешь моей подругой, и я никому не дам тебя в обиду. Так, все, я свободна?

Вот этого явно никто не ожидал. В зале заахали, кто-то привстал, а Дед торопливо провозгласил:

– Начинаем! А ты, – он повернулся ко мне, и маленькие глазки на сморщенном личике просто кипели злобой, – так уж и быть, свободна, иди куда пожелаешь… Если, конечно, сможешь отсюда выбраться. Может быть, ты и доживешь до конца обряда, но на мою благосклонность не рассчитывай.

Тут я увидела, что в зале настежь открыты две широкие двери, которые я прежде не замечала – с двух противоположных сторон, – и, не раздумывая, схватила Марину за руку, и мы выскочили в ближайшую из них.

Не обращая внимания на камни, торчавшие там и тут из земли, я со всех ног сбежала вниз по крутому склону зловещего холма, рискуя переломать ноги.

– Ника, подожди, – прошептала бегущая сзади Марина, когда я остановилась перевести дыхание. – Прости меня, Ника! Это я тебя выдала, когда ты от бабы Ани уходила…

– Ты? Ну и хорошо, значит, я подумала на Любку зря.

– На Любку? Это ж моя младшая сестричка! Я ей из монастыря поесть приносила, вот и увидела, как ты уходишь…

Она говорила что-то еще, но я ее не слушала. Мне неожиданно стало плохо, в глазах помутилось, тошнота подкатила к горлу, я перестала соображать, но самым гадким было другое. Мне неожиданно стали один за другим вспоминаться самые дрянные моменты жизни, которые я изо всех сил старалась забыть. Они настолько четко представали в сознании, будто происходили заново. Вот детский сад, Мишка Попов разбил стекло в двери, это видела только я, меня он и сделал виноватой. Поверили, конечно же, прилизанному любимчику всех взрослых Мишеньке, а не забияке и непоседе Нике. И вот все играют, я стою в углу, а Мишенька украдкой показывает мне язык и отрывает лапы моему плюшевому зайцу.

Обида вспыхнула с новой силой, но перед глазами уже, как живое, возникло следующее видение. Пятый класс, моя неразлучная подружка Таня сидит со мной за одной партой – мы вместе с детского сада, и даже строгая классная руководительница согласилась посадить нас вместе. Но вот приходит новенькая, и в первый же день выясняется, что у нее крутой мобильный телефон, дорогая одежда, которой еще и дома целая куча, и множество других интересных вещей. Несколько девочек стали наперебой набиваться ей в подружки, и она почему-то выбрала мою Таню. Та пересела к ней за парту, а потом они вместе долго про меня гадостные стишки сочиняли. Не знаю, чем я не понравилась новенькой, но от Тани такого не ожидала. Учитывая, что подруга знала все мои тайны, эти стишки были очень обидными для меня. А бывшая подружка щеголяла в поношенных вещах новенькой и дразнилась.

Я это видела заново, как наяву, и снова переживала все ту же горькую обиду. Что происходило вокруг меня, я не видела и не слышала, потому что теперь уже по воле памяти дралась одна против семи своих одноклассниц, теперь, по счастью, уже бывших. Видите ли, я отказалась встречаться со школьным кумиром, красавчиком Лешенькой, и он буквально натравил на меня свору своих верных поклонниц. Дралась я и тогда неплохо, но среди них были мои злейшие враги – Фимкина и Крыгина, которые ходили на какие-то единоборства, и их победить не мог никто в школе. Ну, теперь бы я с ними уже поборолась, но тогда они меня повалили на пол и дружно пинали ногами. Не знаю, что бы со мной было, если бы нас не увидела учительница, которая поставила всем, и мне тоже, двойки по поведению, и на том все закончилось.

Я уже забыла, что мне плохо, о тошноте и больной голове – меня охватила ярость, я сжимала кулаки и не видела ничего вокруг, а тут еще перед глазами возник Стас. Тоже мой друг, как когда-то Таня. Кстати, кое-чем мне обязан. А теперь – это пренебрежительное выражение лица, эти циничные слова: «Ты просто набиваешь себе цену! Все вы, девчонки, такие!»