Ведьмин чай

– Миссис Олив, кажется, что-то подозревает, потому как приготовила еды на целую армию голодающих магов!

Де Лэйн хмыкнул, снимая крышку с подноса, и восхищенно цокнул языком, увидев сразу несколько блюд, известных как афродизиаки:

– Ореховый пирог? Мясо с трюфелями? О, ракушки в сливочном соусе и спаржа! Похоже, миссис Олив в юности была большой шалуньей!

– Или внимательно читала кулинарную книгу, раздел для новобрачных! – фыркнула Агата.

– Эй, – маг тотчас забыл про еду, сел в кресло и притянул ведьму себе на колени, – ты ведь не передумала?

Задавая вопрос, он провел кончиком носа от ключицы до чувствительной ямки под ухом, а потом коварно прикусил мочку, вызывая у девушки судорожный вздох.

– Нет, но… мне все еще неловко. И кажется, что сюда в любой момент может ворваться твоя маменька, обвиняя меня в коварстве и соблазнении ее единственного мальчика!

Огневик фыркнул, распушив дыханием волосы ведьмы, и взмахнул рукой, ставя на комнату защиту.

– Так лучше? Я вижу, ты уже повесила обереги, но клянусь, мою защиту маменька не сломает.

Агата спрятала лицо на плече мага, и какое-то время они просто сидели, слушая дыхание друг друга. Потом Криспин скорчил жалобную физиономию и сказал:

– Милая, мо-о-ожно я все-таки поем?

Ведьма фыркнула, слезла с его колен и уселась напротив. Она и сама, оказывается, проголодалась, а все приготовленное было таким вкусным, что она на некоторое время забыла о своих страхах, наслаждаясь ужином.

Потом они вместе раскладывали амулеты и накопители. Агата рассыпала соль, раскладывала травы, даже конопляной веревкой кровать обвязала, шепча наговоры. И вот когда до полуночи осталось пять минут, ведьму вдруг затрясло. Криспин словно ждал этого момента – подкрался, обнял, прижал к себе и картинно повалил на кровать.

– Ага! Я поймал злую ведьму! – сказал он потешным голосом. – Сожги ее! – проскрипел другим тоном. – Но она красивая! – и снова сменил голос: – Тогда да, но потом – сжечь!

Агата невольно усмехнулась, и маг поцеловал ее неспешно и вдумчиво. Потом отодвинулся, освобождая девушку от веса своего тела, и сказал:

– Ты в любой момент можешь уйти. Я хочу тебя до боли, мечтаю прожить рядом с тобой всю жизнь, но пойму, если я не твое счастье. Я могу тебя невольно задеть, обидеть или разочаровать. Увы, ангелов среди де Лэйнов не водилось. Только… не попробовав стать счастливой, ты будешь жалеть больше.

– Замолчи уже, де Лэйн, и поцелуй меня! – фыркнула ведьма, сама хватая мага за голову и соединяя их губы.

Дальше все случилось само собой – жадно целуясь, они раскидали по комнате одежду, удобно устроились на постели, и Криспин навис над Агатой, со вкусом поцеловал ее и… закинул длинные ноги ведьмы на собственные плечи. Пока она удивлялась и пыталась сообразить, как это так получилось, маг уже подобрался к заветному местечку, погладил, убеждаясь в должной влажности, и медленно толкнулся, ловя губами легкий вскрик.

Хорошо, что огневик склонился к ведьме, и волосы упали вниз, отсекая их от всего мира! Потому что полыхнуло знатно! Криспин уже и забыл, как поджег сарай, впервые уломав девчонку на побегушках задрать перед ним юбку. Теперь же все сияло, искрило и пылало, словно в кровать попала молния! Агата выгнулась с протяжным стоном, пытаясь совладать с той магией, что рвалась из нее, и де Лэйн вдруг вспомнил, что нужно делать! Тогда его спас учитель, а теперь он быстро схватил лицо жены ладонями и закричал:

– Эгги! Открой глаза! Не сопротивляйся! Выпусти! Выпусти все, что есть! Здесь полно накопителей, они все примут, ну же, Эгги, давай!

Ведьма его услышала! Она распахнула свои темные глаза, раскинула руки и выдохнула:

– Х-х-х-ха-а-а!

С потолка мелкими лепестками посыпалась побелка. Одна подушка лопнула, и в воздухе закружились перья. Запахло паленым, и что-то грохнулось на пол, дополняя дикую какофонию звуков, кровать тряслась, словно они попали в бурю, и наконец ее перекосило под скрип старого сухого дерева.

Успокоилось все минут через двадцать. Криспин медленно приподнялся – он закрывал свою ведьму от мусора, который метался в воздухе, прислушался – кажется, треск и шорох стихли. Тогда маг бодро поднялся с кровати и присвистнул:

– Так вот что это горело!

Ведьма тоже встала, кутаясь в одеяло, и оглядела некогда стильную мужскую спальню. От сундука остались только щепки. Картина в тяжелой золоченой раме лежала на полу, и рама восстановлению не подлежала. Дымок поднимался от парочки накопителей, которые Агата разложила возле кровати.

– Что с ними? – спросила она, издалека показав на потемневшие камушки в простой оправе.

– Треснули, – вздохнул де Лэйн, – слишком плотный поток.

– А остальные?

– Те, что подальше лежат, зарядились по полной, – ответил маг, обходя спальню по кругу. – Защитные разрядились в ноль, но стекла уцелели. О, а это что?

Криспин с изумлением рассматривал нечто сверкающее, лежащее на подоконнике.

– Что-что, – пробормотала ведьма, оттесняя его в сторону, – не трогай! Это мое!