Ведьмин час

– Я такая всегда была, – одернула его Варна. – А ей пришлось характер ломать. Но почему она в одиночку охотится?

– Говорит, не нужен ей никто. Да уже много времени прошло; кто знает, жива ли она еще.

– Ну а ты? Доволен жизнью?

– Доволен, наверное. – Млад пожал плечами и поднял взгляд на крест. – Да только Господь со мной не говорит, не чувствует во мне истинно верующего. Таким, как Дарий, мне не стать.

– И не надо, – выпалила Варна. – Его Бог в темечко поцеловал.

– И то правда. Ты ведь знала, что Мстислав бил его? – Млад понизил голос.

– И ты в курсе? – удивилась Варна.

– Так об этом все говорили. Я боялся, что и меня бить начнут, но обошлось. Я своих не трогаю. – Он кивнул в сторону приюта. – Зверство какое-то, не по-божески. Как он теперь? Смотреть больно.

– Но ты смотришь. Отвратительное зрелище? – Варна усмехнулась.

– Вовсе нет, – горячо запротестовал Млад. – Я сочувствую ему. Не знаю, как он держится.

«С трудом», – хотела сказать Варна, но в этот момент из катакомб поднялись Светозарные.

Свят – совершенно спокойный, Слава – раскрасневшаяся, руки сжаты в кулаки. Нелегко же ей дался разговор. Варна встала.

– Займись седельными сумками, – Свят обратился к спутнице. Та одарила его испепеляющим взглядом и вылетела прочь, будто в нее бес вселился.

– Пойду, мне… – Млад замялся. – Пора мне.

Они остались вдвоем. Варна так и стояла, напряженно всматриваясь в лицо Свята; тот старательно отводил взгляд. Молчание затянулось.

– Она смирится, – наконец сказал он.

– Ее нельзя вести в лес. Если Рослава почует опасность, весь наш план…

– Что ты предлагаешь? – резко перебил ее Свят. – Убить ее? Будь моя воля, я бы ни за что не втягивал сослуживцев в эту историю, но так сложилось. Не все в этом мире в моей власти.

Ситуация действительно получилась безвыходная: если попытаться избавиться от Славы, та вспылит и наверняка донесет на них; если взять с собой, может напасть на ведьм и сорвать все планы. Вся эта затея пахла костром и дыбой.

– Справимся. – Варна решительно перешагнула через скамейку и подошла к нему. – Если что-то пойдет не так, на костер отправимся вместе.

– Тебе доводилось видеть, что в Ясностане делают с ведьмами? – спросил Свят.

– Нет, но я догадываюсь, через что они проходят перед смертью.

– Если воспоминания Гореслава всплывут, вас ничто не спасет.

– Сожги дневник, – попросила Варна.

– Возьми, – он достал из кармана книжицу и протянул ей. – Сожги сама.

– Я доверяю тебе, – спокойно сказала она, но дневник все же взяла.

– Странно слышать это, – усмехнулся Свят. – Ты смотришь на меня так, будто ждешь ножа в спину.

– Я всегда так смотрела, – отмахнулась она.

– Не всегда.

– Какой ты стал разговорчивый, – Варна закатила глаза. – Было лучше, когда ты выдавал в неделю десяток слов, половина из которых – ругань на уроках.

В этот раз Свят промолчал, только окинул ее странным взглядом и вышел. Оставшись одна, она открыла дневник на первой попавшейся странице и пробежалась глазами по строчкам, исписанным размашистым почерком Гореслава. Ничего интересного – лишь сухие отчеты о прожитых днях. Светозарный не врал, не приукрашивал, собственных чувств не описывал – только произошедшие события.

К своему немалому удивлению, Варна обнаружила интересные записи ближе к концу дневника. Даже почерк изменился – стал еще крупнее, буквы разбегались, будто Гореслав писал на ходу.

«…У. сказала, что меня ждет предательство. Клянусь, я еще никогда так не ошибался».

Не было сомнений, что речь шла о Святе. Выходит, Ульяна рассказала Гореславу вообще все, что знала, лишь бы спасти свою шкуру. Захотелось прочитать ранние дневники, понять, что двигало Светозарным, когда он решил учить «про́клятого мальчишку». Отеческие чувства? Вряд ли. Гореслав выстроил стену между собой и новобранцами и не позволял себе к ним привязываться.

Варна поежилась, вспоминая, с какой свирепостью наставник наотмашь бил Свята по лицу, когда тот ошибался на площадке. А еще она помнила день, после которого стены, воздвигнутые Гореславом между ними, стали еще толще.

То была ранняя весна. Светозарный отсутствовал восемь месяцев, за которые Свят умудрился вымахать в росте и порядочно окрепнуть. Дети растут быстро, особенно на рубеже между детством и юношеством, поэтому, когда Гореслав вернулся, перед ним стоял уже не тщедушный мальчик, а нагловатого вида юнец. Они начали бой, все шло своим чередом, но вдруг Свят допустил ошибку и ломанулся в бездумную лобовую атаку. Светозарный занес руку для удара, Варна невольно отступила и отвернулась, чтобы не видеть этого, но его не последовало. Окрепший Свят поймал наставника за запястье и сжал так, что побелели пальцы. Это продолжалось не дольше нескольких мгновений, но с того момента Гореслав изменился – стал жестче и требовательнее, но никогда больше не бил их, как детей.