Ведьмин час

– Ничего не слышу.

Дарий пошел вперед. Ей ничего не оставалось, кроме как идти следом. Когда дело касалось мертвецов, стоило доверять его чутью.

Босые ноги шлепали по влажной земле, Варна слышала, как существа ныряют в воду, как они бегают вокруг. Крошечные огоньки мигали и гасли, птица продолжала жалобно кричать:

– По-хо-ва-а-ав…

Они вышли к топи – обманчиво мелкому озерцу, на дне которого затаилась трясина, готовая поглотить любого неосторожного путника.

Варна всматривалась в водную гладь до тех пор, пока из-под толщи воды не показалась макушка. Следом за ней на поверхности появились светящиеся желтые глаза. Тварь смотрела на пришлых не моргая.

– Отец наш Небесный, дай мне сил, дай мне воли…

Существо поднялось над водой еще немного – и Варна увидела, что перед ними ребенок. Однозначно мертвый, но все-таки ребенок.

– Не убива-а-ай… – нараспев сказала нечисть. – Не убива-а-а-ай…

Дарий опустил серпы и присел на корточки.

– Где твои кости? – спросил он.

– Не убива-а-ай… – голос нечисти был похож на лягушачье кваканье.

– Что это за тварь такая? – спросила Варна.

– Не тварь это, – жестко ответил Дарий. – Это жертва.

– По-хо-ва-а-ав… – крик птицы начал напоминать рыдания.

– Мы вернемся сюда завтра и будем готовы. Нужно взять ткань и…

– Объясни! – потребовала Варна. – Уйти предлагаешь? Оставить нечисть на воле?

– Дети это, не нечисть! – рявкнул Дарий.

Испугавшись его крика, тварь нырнула и скрылась под водой. Дарий выпрямился и пошел прочь. Варна проводила нечисть задумчивым взглядом, убрала меч в ножны и пошла за Дарием.

Мелькающие тут и там огоньки следовали за ними до тех пор, пока за деревьями не показалась Клюковка. Там, на границе между деревней и болотом, Дарий повернулся и сказал, обращаясь к топи:

– Завтра все закончится.

Услышав его, огни погасли один за другим.

Варна не спрашивала ничего до самого утра, но, когда Дарий начал набивать дорожный мешок полотенцами, которые выпросил у деревенских женщин, не выдержала:

– Может, расскажешь, что задумал?

Он хмуро посмотрел на нее, неразборчиво что-то пробормотал, бросил мешок на землю и сказал:

– Я знаю, кто изводит местных.

– Это я уже поняла.

– Потерянные дети, умершие до крещения. Скорее всего, их прямо на болоте и хоронят, потому что на кладбище не могут. Потерчата, помнишь, Светлана рассказывала?

Варна не помнила, наверное, прогуляла это занятие, как и десятки других, пытаясь справиться с собой и теми знаниями, которые получала далеко от сводов церкви.

– Когда спасем их, нужно…

– Спасем? – Варна не смогла сдержать раздраженный вздох. – Мы должны убивать нечисть, изгонять ее, а не помогать ей!

– Они не виноваты в том, что с ними стало, – упрямо заявил Дарий. – Не хочешь – я сам все сделаю, только не мешай.

– Пойдешь в топь один – сдохнешь от боли, – напомнила Варна с напускным безразличием, как будто ей не придется харкать кровью, если Дарий решит отойти слишком далеко.

– Тогда помоги мне.

Она недоверчиво покосилась на него и замолчала. Дарий просит о помощи? С каких пор?

– Это так важно для тебя? – наконец спросила Варна. Он кивнул. – Ладно.

Когда они набили мешки полотенцами и отрезами ткани, Дарий предложил ей отдохнуть, а сам отправился поговорить с местными и объяснить, почему не стоит хоронить детей на болоте.

Некоторые традиции деревенских жителей приводили Варну в ужас. Например, умерших младенцев часто хоронили прямо под порогом дома, чтобы каждый, кто войдет, «делал ногами крест» над телом. Считали, что так душа ребенка не окажется в лапах Зверя, а духи предков присмотрят за ней.

Поспать Варне не удалось – до заката она проворочалась в постели и, только услышав шаги Дария, смогла задремать. Его отсутствие пугало, и совладать с этим страхом было невозможно.

«Такова цена», – напоминала она себе в самые черные дни, да только эти слова давно не успокаивали.

Они вернулись на болото, когда взошла луна. Дарий уверенно шел впереди, а Варна следовала сзади и держала меч наготове. Пусть он не сомневался в том, что им ничего не угрожает, но она не разделяла этой уверенности.

– По-хо-ва-а-ав…

– Они здесь. – Дарий остановился и сбросил мешок на землю.

Из-за деревьев показались сияющие детские фигурки, одетые в рваные вышиванки и косоворотки. Лиц у них не было, силуэты расплывались и дрожали в неверном свете луны. Они застыли в нерешительности, а Дарий встал на колени, достал из мешка полотенце, расшитое красным узором, и сказал:

– Нарекаю тебя Иваном.

Он бросил полотенце на землю – и одна из фигурок дрогнула, закричала филином и рассыпалась сотней голубых искр.

Варна проводила их удивленным взглядом и опустила меч. Дарий был прав: потерчата не причинят им зла. Все, чего они хотели, – быть упокоенными. Оставаясь в Яви, дети мучились и сходили с ума от страха и горя, неосознанно уводили зазевавшихся охотников и грибников в топь, где те гибли, но не от рук нечисти, а по собственной глупости.

– Нарекаю тебя Анной. – Дарий кинул на землю еще одно полотенце – и прозрачная фигурка девочки растаяла, превратившись в туман.

– По-хо-ва-а-ав… – прокричал филин.