Ведьмин день

Я сдуру попыталась её прихватить и только ухудшила положение – леска разрезала мне руку ещё глубже, почти до кости. Но я всё равно почему-то её не отпускала, я пребывала в каком-то дурацком ступоре.

– Ах ты! – крикнул Жук. – Бросай же!

Я отпустила леску.

Леска разматывалась с космической скоростью, катушка подпрыгивала на полу, я попробовала придавить катушку ногой, но Жук меня оттолкнул. Он подскочил к катушке и прижал её своим мощным ботинком. Катушка остановилась. Леска натянулась и зазвенела. Жук не отпускал. Я почувствовала, что крики о помощи стихли и в коридоре установилась какая-то враждебная тишина.

Леска натянулась до предела, запела на самой высокой ноте и вдруг резко ослабла. Жук убрал башмак.

– Всё. – Он начал сматывать леску.

Он сматывал леску и одновременно целился в коридор.

– Что всё? – глупо спросила я.

– Шишел-мышел, – сказал Жук. – Плюнул-вышел. В безвоздушное пространство.

– Как это? – не понимала я.

– Так вот.

Жук продолжал сматывать леску.

– А что с Дэном? – спросила я.

Жук не ответил. Он бросил леску и вытряхнул из рюкзака Дэна бинт, сунул мне его. Я стала автоматически заматывать руку. Жук снова принялся за леску.

– Что с Дэном? – повторила я.

– Уходить отсюда надо, – только и сказал Жук. – Скорее.

– А Дэн? – Я мотала и мотала бинт.

– Всё! – заорал неожиданно Жук. – Нету его больше! Смотри!

И он показал мне размочаленный конец лески. Размочаленный конец лески впечатлял. Я смотрела на леску и мотала, рука у меня получилась, как кокон, а я продолжала и продолжала наворачивать эти бинты. До тех пор, пока Жук не остановил меня, не отобрал бинт, не срезал половину и не сделал мне перевязку, как надо.

– Его нет, – повторил Жук. – Чёрт!

Жук уронил бинт.

– Что? – заорала я. – Что там?

– Теперь Дэн зовет, – ответил мне Жук. – Так же, как Володька.

– Идём! – Я рванулась было в коридор, но Жук схватил меня за шиворот.

– Стой, – спокойно сказал он. – Не спеши. Говорит, что провалился в яму.

Я снова рванулась вперёд, но Жук снова остановил меня. Я хотела сделать ему подсечку, но он придавил меня к стене и держал, не отпускал. Уткнул свой локоть почти в горло, а в другой руке держал самострел.

– Погоди! – шипел он. – Погоди!

– Что? Что опять? – орала я.

– Послушай! Послушай! Володька замолчал – Дэн раскричался!

– Ну и что? – орала я.

– Ты что, не понимаешь? – тоже стал орать Жук. – Это не они! Давай проверим!

– Что проверим? – отбивалась я. – Что ты так любишь всё проверять…

– Погоди! – Зрачки у Жука расползлись на все глаза, это от злобы. – Погоди! Погоди минуту, хорошо? А потом пойдёшь. Ладно?

Я согласилась. Жук отпустил меня. Но он был напряжён, я это видела. Он готов был схватить меня каждую секунду.

– Не убегу, – сказала я.

Жук расслабился.

– Зовёт, – говорил Жук. – Ребята, говорит, помогите! Сейчас я его… – Жук подмигивал мне. – Сейчас я его сделаю…

Он крикнул:

– Эй, ты! Слышишь меня? Слышишь? Как меня зовут? Эй, Дэн, как меня зовут?

– Жук, – сказала я. – Хватит дурака валять!

– Погоди, Валь… Я тебя спрашиваю, Дэн, как меня зовут? Моё настоящее имя? Жук – это прозвище.

Хитрый. Жук был хитрый. И совсем не такой глупый, как нам всегда казалось.

– Отвечай!

Жук прислушался к коридору.

– Это не Дэн, – сказал Жук. – Оно не знает, как меня зовут на самом деле.

– А как твоё настоящее имя? – спросила я.

– Георгий, – улыбнулся Жук. – Жора. Дэн знал, как меня зовут. Настоящий Дэн.

Тогда я повернулась в сторону коридора и громко закричала:

– Заткнись, тварь! Заткнись!

– Тишина, – сказал Жук. – Оно замолчало.

Колыхавшийся воздух остановился. А потом оттуда, куда ушёл Дэн, послышался смех. Хищный жадный смех. Смех я определяю, я вам уже говорила. Я бы не сказала, что человек может так смеяться. Похоже на то, как смеялся гиенёнок, если это только был гиенёнок. Видимо, Дэн всё-таки врал. Насчет гиенёнка. Зачем только? Чтобы нас успокоить? А может, Жук прав? Может, он с самого начала хотел нас сюда затащить? Что там с ним случилось в зале под бассейном? Ну, когда он потерял сознание? Когда он увидел пятно. Когда заманил нас сюда. Значит, никому нельзя доверять. А Жук? Жука я не теряла из виду? Вроде нет. Он всегда был перед глазами. Бред. Бред. Бред.

Коридоры смеялись всё громче. Смех тряс стены, лампы раскачивались от этого смеха, я не знаю, какое существо могло так смеяться. Над нашей головой лопнула лампочка, потом другая. Лампочки лопались, ослепительно вспыхивая и разлетаясь тысячами мелких колючих осколков.

Жук выставил перед собой самострел, и мы стали отступать, медленно, шаг за шагом. Рёв раздавался ещё какое-то время, потом начал стихать и скоро сошёл на нет. Лампочки перестали биться.

Жук тащил меня за руку. Он сворачивал то влево, то вправо, то бежал прямо, пытаясь как можно сильнее запутать наши следы. Жук бежал и кричал, чтобы я не оборачивалась, не оборачивалась ни в коем случае, оборачиваться никогда нельзя…

Но я обернулась, да. И увидела, да.

Из-за угла по стене, медленно-медленно, выползло тёмное, похожее на синяк пятно».

Десятый вечер